Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
После представления проезжаем мы с ним по центру довольно большого соседнего города Борнмут, где смотрели спектакль, и видим: вдоль дороги по тротуару, совершенно не торопясь, на манер ленивой кошки бежит лиса. А дальше, уже за городом, наши фары освещают еще трех лисят – с огромными ушами и не очень-то пушистыми хвостами. Эти лисята непонятно почему возятся у дороги и не обращают на машины никакого внимания. Я обрадовалась: не каждый день в жизни видишь лис. “И чему тут радоваться? – буркнул Джеймс. – Подумаешь, лисы. Их в городках и деревнях здесь не любят”. – “Это почему? – интересуюсь я. – Они ведь такие маленькие и симпатичные…” – “Симпатичные?! – подпрыгивает Джеймс. – Да они же хозяйничают в помойках, разрывают мусорные пакеты и оставляют за собой ужасный беспорядок! А потом, ты разве не знаешь, что они убивают кур просто ради удовольствия: если лиса залезет в курятник, она не станет убивать и есть одну курицу, она не успокоится, пока не передушит их всех – просто так, из спортивного интереса!” Я притихла, а Джеймс все никак не угомонится: “И еще они, между прочим, убивают и только что родившихся ягнят!” Я всему этому удивляюсь, но не могу удержаться от того, чтобы не поддразнить его лишний раз: “Понятно теперь, почему вы тут охотитесь на лис…” Он мечет в меня испепеляющий взгляд, но проглатывает мое выступление молча.
Глава 8
Деревья в стиле Питера Гринуэя. Жилая мельница. Комитеты по планированию и архитектурное разнообразие. Стручки вьюнов в качестве национальной английской еды. Как чистят пруды в Англии. Зачем оберегать старые высохшие деревья. Симулятор игры в гольф. Пожилые землевладельцы и концерт в не очень старинном замке
С утра пораньше мы решили поехать в гости к друзьям, которые живут недалеко от городка Ньюбери. По дороге Джеймс рассказывает, что это место связано с недавним скандалом – там должна была пройти по охраняемой природной зоне новая дорога, и несколько старых огромных деревьев нужно было для этого спилить. Так вот местные защитники природы забирались на эти деревья и приковывали себя к ним цепями, пытаясь их спасти. Дорогу все равно проложили, деревья спилили, – просто заняло это гораздо больше времени и обошлось государству дороже. Я размышляю над всем этим и прихожу к выводу, что могу понять людей, устраивавших беспорядки. Дело в том, что деревья здесь есть необыкновенные. Поначалу мне не верилось, что они реальные, и все казалось, что это я просто смотрю кино Питера Гринуэя. Они бывают огромными, во много обхватов, старинными и мудрыми. Они попадаются в парках, где их оберегают, или вдруг посреди поля (где, я подозреваю, их оберегают тоже). Хоть они и ужасно старые, но на удивление крепкие и здоровые, и на них нет высохших и отмерших ветвей; листва же настолько густая, что в тени такого дерева не бывает солнечных пятен. Нижние ветки у них почему-то отсутствуют, и получается прямая зеленая линия листьев примерно в метре-полутора от земли. Это очень эстетично, и мне трудно поверить, что деревья растут так сами. Недавно, правда, одна умная англичанка предположила, что все довольно прозаично, и их просто объедают овцы, – но и она не знает наверняка. Да, мне тоже жаль этих спиленных ради дороги гигантов…
Подъезжаем мы к дому друзей Джеймса, и я начинаю понимать, почему он давно порывался привезти меня сюда. Эти его друзья какое-то время назад купили старую недействующую мельницу на речке с большой территорией вокруг и сделали из этой мельницы дом – четырехуровневый, с огромным внутренним пространством, в которое вписывается старинное мельничное колесо. Речка теперь протекает прямо под домом, и над ней нависает терраса с отличными видами на сад и окрестные луга.
У англичан страсть ко всему старинному. Здесь полно антикварных магазинов, и старые постройки всегда в моде. Даже если это ветхие конюшни, мельница или зернохранилище – их не разрушают, а бережно переоборудуют во что-нибудь типа ресторана или жилого дома. При этом бывшее назначение помещения не скрывают, а наоборот, им гордятся. И вот эта старинная мельница, превращенная в дом, настолько во вкусе англичан, что про нее недавно писали в нескольких глянцевых журналах по архитектуре и дизайну, как про образец для подражания.
К речке, протекающей по этим владениям, прилегает поле, и если на нем косить траву, то это будет занимать полноценную рабочую неделю. Поэтому его друзья, рассказывает Джеймс, разрешают соседским овцам там пастись, и в результате все довольны: у соседей овцы сыты, а у его друзей – не поле, а лужайка с коротенькой зеленой травой.
Наконец мы въезжаем во двор дома, и Джеймс знакомит меня с хозяевами. Джин небольшого роста, хрупкая англичаночка, по образованию и профессии – финансист, но теперь, когда у них такое поместье, работу в области финансов она забросила. Стив – владелец спортклуба и любитель поиграть в гольф, а заниматься проблемами поместья не любитель.
Мы идем смотреть дом, и Джин рассказывает, как трудно было пробить разрешение на то, чтобы сделать его именно таким. Дело в том, что нельзя просто так взять и переоборудовать какую-нибудь постройку во что-то еще с другим назначением. На это, как и на любое строительство, надо получать разрешение у комитета по планированию, а это довольно непросто. Вообще эти комитеты очень строго следят, чтобы соблюдалось архитектурное единообразие, и вы не можете, купив земельный участок, строить там какой вам вздумается дом. Не можете даже взять и перестроить на своей собственной земле старый сарай в гараж или бильярдную. Проект надо обязательно утвердить в таком комитете, а кроме того, нужно получить на него согласие соседей. На многих землях любое строительство вообще запрещено, и получить разрешение на постройку там дома практически невозможно. “Зато в Англии благодаря этому, – с гордостью говорит Джин, – на маленьком острове с большим населением так много красивых пейзажей совсем без человеческого жилья”.
Мы все усаживаемся обедать на террасе над речкой и наблюдаем, как в реке под нами плавают огромные карпы и пара больших канадских гусей с выводком молодняка. И еще лебедь; выясняется, что недавно его подружка погибла, и теперь он выглядит ужасно одиноким.
Я расспрашиваю Джин про жизнь в поместье, и она рассказывает, что, когда их часть реки забивается илом, ей приходится надевать специальные резиновые штаны до пояса, залезать в нее и этот ил вычищать. Когда надо покосить траву на той части поля, куда они не пускают овец, она садится на небольшой трактор и косит. Трактор этот, кстати, постоянно ломается, так что она потихоньку овладевает и искусством его чинить. Еще она для души держит небольшой огородик, который сама пропалывает, унавоживает и поливает. При этом я знаю, что она легко может позволить себе нанять людей, которые все это могли бы делать вместо нее, – но не нанимает. И умудряется при всем этом еще готовить еду для себя, мужа, детей и частых гостей, много читать и два раза в неделю учиться изготавливать и обжигать керамику.
После обеда мы идем смотреть ее маленький огород. Там я узнаю знакомое вьющееся растение с мелкими красными цветочками. Когда они отцветают, на их месте вырастают стручки, похожие на гороховые, только гораздо более длинные и с плоскими горошинами. “Ой! – радостно говорю я. – Мы на нашей подмосковной даче тоже такой вьюн выращивали! От него была хорошая тень на верандах, и еще мы увивали им заборы”. – “А как вы его готовили?” – спрашивает Джин. “А что, он разве съедобный?” – удивляюсь я. Джин ошарашенно смотрит на меня, а потом кричит: “Джеймс, Стив! Представляете, в России “раннер бинз” не едят, а выращивают для красоты!” Никто не хочет ей верить, и меня засыпают вопросами. Потом выясняется, что эти стручки – излюбленное блюдо англичан; их считают отличным овощным гарниром и часто продают на рынках и в супермаркетах.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
