От этих слов меня пронзила боль.
— Мне и не надо, чтобы он возвращался.
— Не нужно врать мне, — сказал он. Он слишком хорошо меня знал.
Я повернулась на стуле.
— Я серьезно. Ты прав. Он заслуживает лучшего.
— И ты думаешь, я тебе поверю? Ты выбрала всю боль возвращения, и для чего? Просто чтобы увидеть его? На пару мгновений? Не для того, чтобы сблизиться с ним?
Я вызывающе кивнула. Кроме того, Джек ведь и не собирается сближаться со мной. Коул был прав. Он первым меня бросил.
Коул вздохнул.
— Значит, тебе будет больно. Снова. А также ему. Ты сломалась еще до того, как я забрал тебя в Нижний мир. Помнишь, каково тебе было, когда ты пришла ко мне? Я тут был совершенно ни при чем. Ты была сломлена, и в этом был виноват здешний мир. Не я.
Я снова кивнула, несколько менее агрессивно.
— Почему тебя так волнует то, что мне будет больно?
Он сказал только:
— Не хочу на это смотреть. Пойдешь ты со мной или нет, мне не нравится, когда тебе плохо. — Но по лицу его было видно, что он говорит не все. Было что-то, о чем он умалчивал.
Прежде чем я успела спросить его об этом, у него в кармане завибрировал айфон. Он достал его, прочел сообщение и пошел к окну.
— Закончим позднее.
— Скажи мне, почему тебе не все равно, — настаивала я.
Он положил руки на подоконник.
— Потому что это ты. Несмотря на все то, что ты думаешь обо мне, твоя боль всегда будет моей болью.
— Тут должно быть что-то большее, чем это. Что ты скрываешь от меня, Коул?
Он усмехнулся.
— И как это ты так хорошо чувствуешь меня, при том что совершенно не чувствуешь других людей вокруг себя? — он вздохнул, вылезая из окна, и добавил: — Мне это нравится.
Он закрыл за собой окно раньше, чем я успела что-нибудь сказать.
Я захлопнула книгу. Я была разочарована. Он почти что признался, что скрывает от меня что-то, но что? Почему его так волнует, что Джек может причинить мне боль? Зачем ему что-то от меня скрывать, если моя судьба уже решена?
Я закрыла глаза и обхватила голову руками. Визит Коула утомил меня, но в его руках были все козыри, он знал все, а я — ничего.
Я подняла голову. Вот в чем моя проблема — я недостаточно знаю о Нижнем мире и бессмертных. У Коула, несомненно, есть секреты, которые он хранит от меня, и могла быть лишь одна причина для этого: у него было слабое место. Коул дорожил своей властью. Не приходилось сомневаться, что он скрыл бы все, что могло поставить его власть под угрозу.
Я отложила книгу и схватила куртку. Я не понимала, что будет, если я больше узнаю о Коуле и Нижнем мире, но надо было попробовать.
Я решила пойти за ним.
Из нашего района вела лишь одна дорога, так что несложно было догадаться, куда поехал Коул.
Вечерний морозный воздух покалывал щеки, и я удивилась, как Коул ездит на мотоцикле в такой холод. Выезжая на главную дорогу, я посмотрела влево, в сторону центра, и увидела свет задней фары мотоцикла. Это должен быть он.
Я держала дистанцию. Я ничего не узнаю, если Коул меня заметит. Дорога была длинная и прямая, и все было просто, пока мы не оказались в центре, где он дважды резко повернул направо. Я потеряла мотоцикл из виду, но продолжала ехать в направлении Мейн-стрит, заглядывая во все боковые улицы и переулки, так что чуть не пропустила его.
Мотоцикл стоял на виду, на парковке у супермаркета на правой стороне Мейн-стрит.
И не просто у супермаркета, а у того самого.
Это было то место, куда Нижний мир выкинул меня. Я развернулась и проехала почти квартал вниз по дороге, после чего заглушила двигатель и пошла обратно пешком. Я так боялась, что меня заметят, что шла чуть ли не на цыпочках.
Подойдя ближе, я увидела Коула через окно магазина, недалеко от входа. Я пригнулась и стала пробираться к стене, которая отделяла магазин от соседней химчистки. Все это время я не спускала глаз с Коула.
Он толкнул дверь и вышел, я пригнулась еще ниже. Но так, что все же могла видеть его. Он шагал вдоль кирпичной стены магазина с таким видом, будто ждал чего-то. Затем он достал из кармана медиатор и начал вертеть его в пальцах. Это было его характерное движение. С тех пор как мы впервые встретились, я много раз видела, как Коул это делает.
Я была так близко, что слышала его дыхание. Что же он делает здесь?
Дверь снова открылась, и я услышала мужской голос.
— Готово, — он обращался к Коулу. Голос был знакомый. Но я не видела, кому он принадлежит, — человек стоял за колонной.
— Хорошо, — сказал Коул. — Продолжай.
— Зачем? — второй голос звучал раздраженно. — Мы уже превысили свою норму. И легче не становится. Этого старика пришлось уговаривать дольше, чем обычно. Несчастный ублюдок цеплялся за жизнь. Был уверен, что у него где-то тут есть внучка.
— Мне все равно. Если мы опоздаем, люди королевы начнут задавать вопросы, — сказал Коул. — А это значит, что мы привлечем к себе дополнительное внимание, и тогда кто-нибудь может узнать о Никки и доложить обо всем королеве.
Услышав свое имя, я судорожно вздохнула и тут же зажала рот рукой, боясь, что они услышат меня.
— А это не вызовет подозрений, если мы завалим королеву пищей?
— Нет. У нее будет слишком много энергии, чтобы задавать вопросы. Она становится любопытной, только когда она голодна.
Они немного помолчали, а я про себя молилась, чтобы они продолжили разговор.
— Хорошо, — сказал другой голос. — Надеюсь, это стоит того.
— Стоит, не сомневайся.
Я услышала, как кто-то из них вздохнул, но не поняла кто.
— Так когда же придет твоя очередь принести жертву?
Я услышала характерный смешок Коула.
— Когда найдешь кого-то такого же сильного, как Никки, я сделаю то же самое для тебя.
— Хочешь сказать, Мередит не сильна?
Оба посмеялись этой шутке.
Мередит. Она училась со мной в одной школе и была на год старше. Она встречалась с Максвеллом, вторым гитаристом «Мертвых Элвисов», и стала его Потерянной. Что с ней случилось?
Их голоса стали тише, и я поняла, что они, вероятно, пошли в сторону парковки. Потом заработали двигатели двух мотоциклов, и они уехали. Один поехал вверх по улице, а другой — мимо меня вниз. Я вжалась в стену, скрывшись в тени, но все же разглядела лицо второго, удостоверившись в том, о чем и так уже догадалась.
Это был Максвелл.
Когда шум мотоциклов стих вдалеке, я встала и заглянула в магазин. Что они имели в виду, говоря о том, что Мередит не сильная? Я думала о том, где сейчас Мередит, жива ли она еще, вернулась ли на поверхность или спустилась в Тоннели. И почему Максвелл не сделал ей того же предложения, что Коул сделал мне?
