– Вы пришли из-за корабля? Менде… – она запнулась. – Шнайдер вам рассказал?
– Да, но я мало что понял. Вы действительно нашли проход?
– Не специально. Но думаю, в таком событии был определенный смысл: оно должно было произойти рано или поздно. Вы читали Вышински?
– Что-то слышал. Теория узловых пунктов, так?
На лице женщины появилась едва заметная улыбка:
– Теория узловых пунктов не принадлежала Вышински. Ему приписывают это, как и остальное. Вышински лишь предположил, и, между прочим, наряду с другими, что все до сих пор открытые нами факты о марсианах свидетельствуют о гораздо более раздробленном в сравнении с нашим строении их общества. Ну, вы знаете эти данные: крылатые и плотоядные существа, произошедшие от ветви некогда оторвавшихся от земли хищников. И ничего напоминающего культуру поведения стаи, – слова шли потоком. Казалось, Вордени бессознательно переключилась на чтение лекции:
– Это предполагает необходимость значительно большей зоны доминирования индивидуума, чем у людей, а также отсутствие потребности в общении. Если интересуетесь, представьте поведение хищных птиц. Одинокие и агрессивные. Вообще то, что они хотя бы начали строить города, свидетельствовало об осознании необходимости преодолеть собственные генетические ограничения. Наверное, так поступали и люди, стараясь обуздать ксенофобию, свойственную стадному поведению. В отличие от остальных экспертов Вышински верил: такие исконные тенденции могут подавляться лишь в целях расширения ареала всей группы. В дальнейшем, с прогрессом технологий, процесс неизбежно пойдет вспять. Вы меня не слушаете?
– Помедленнее, пожалуйста, – на самом деле никакого дискомфорта я не испытывал. Кое-что из фактов мне приходилось слышать и раньше, в той или иной редакции. Важно, что по мере рассказа Вордени постепенно раскрепощалась, и чем дальше продолжалась ее история, тем выше становились шансы на устойчивую ремиссию поведения. Уже в самом начале "лекции" Таня пыталась жестикулировать, она явно оживлялась, а на лице появился интерес. Таня Вордени постепенно выходила из небытия.
– Вы упомянули теорию узловых пунктов, но это лишь побочный продукт, настоящий отстой! Чертовы Картер и Богданович! Они украли часть работ Вышински по марсианской картографии. Видите ли, в чем дело: судя по картам, у марсианской цивилизации не существовало единого центра. Где бы ни находились исследователи этой культуры, они обнаруживали себя в центре всех раскопанных ими звездных карт. Любое поселение стояло непосредственно в центре собственных карт и выглядело самой крупной точкой, независимо от реального размера города или важности функций. Вышински утверждал: это не должно нас удивлять, учитывая остальные имеющиеся данные о способе мышления марсиан. Для чертившего карту марсианина его позиция в момент создания карты казалась действительно самой важной. Все, что сделали Картер и Богданович, – это придали астронавигационным картам немного рационализма. Назвавшись центром, каждый марсианский город также предполагал собственную гегемонию в масштабах всей культуры. Сама по себе планета Марс не значила в этой культуре ничего, не неся объек-тивной роли в качестве центра. Марс был точкой на картах, таким же пунктом пребывания, возможно, недавнего пребывания, как все. А истинно важные роли принадлежали совершенно иным поселениям, – Вордени обратила на меня презрительный взгляд:
– Вот в основном вся теория узловых пунктов.
– Кажется, вы не слишком в нее верите?
Она выпустила в ночное небо струю дыма:
– Я? Нет. Как в свое время сказал Вышински: "Ну и хрен с того?" Картер и Богданович воистину попали пальцем в небо. Принимая во внимание факты, открытые Вышински, следовало видеть лежавшее на поверхности: концепция гегемонии лежит вне понятий, свойственных марсианам.
– Охо-хо, – да-а…
Снова еле заметная улыбка, на сей раз чуть более выразительная:
– С этого момента пошла политика. Вышински выступил с сообщением. Он заявил, что раз марсианская цивилизация такова по своей сути, то нет и причин полагать, будто их материнская система имела какое-либо значение в данной системе ценностей. Цитата: "… являлась бы абсолютно существенной в контексте построения знаний из базовых концепций", конец цитаты.
– Мамочка, откуда мы появились? Да, что-то вроде этого.
– Именно это самое. И в это место на карте мы можем ткнуть пальцем. Вот откуда мы пришли! Однако поскольку то, где мы находимся сейчас, имеет реально гораздо большее значение в понятии нашей сегодняшней жизни, ясно, что роль материнского мира обратно пропорциональна расстоянию до него.
– Не могу представить, что Вышински хотя бы раз думал отказаться от своих, по существу, несовместимых с принципами гуманизма взглядов. Нет?
Вордени пристально уставилась на меня:
– Ковач, а много вы вообще знаете о Гильдии?
Я отмерил большим и указательным пальцами показавшийся честным отрезок:
– Извините, предпочитаю объяснять наглядно. Сам-то я с Харлана. Майнора и Грецки посадили, когда мы подрастали. Водился с бандитами. Лучшим способом самоутверждения была надпись, сделанная в людном месте краской из баллончика. Что написать, мы учили наизусть. "Несовместимо с принципами гуманизма", – так говорили про приговор Грецки. По-моему, это стандартная формула Гильдии для сокрытия результатов исследования.
Она отвела глаза:
– Пожалуй, да. Была одно время. Нет, Вышински не стал бы играть такую партию. Он любил марсиан и даже преклонялся перед ними. Это он признавал публично. Именно поэтому вы слышали о Вышински лишь в связи с теорией узловых пунктов. Почти все им найденное присвоили другие, отобрали все находки до последней и отдали их Картеру и Богдановичу. А эти проститутки отработали своим хозяевам по полной программе. Из-за параноидальных фантазий, представивших марсиан сверхцивилизацией, готовой обрушиться на человечество, Протекторат получил от Объединенных Наций семипроцентный рост бюджета.
– Ловко.
– Да-а… Ловко и не подлежит опровержению. На всех картах, раскопанных нами в мирах, куда не удалось добраться Вышински, каждое из поселений стояло в самом центре. Так было еще на Марсе. Этого единственного факта оказалось достаточно, чтобы ООН одобрили завышенный стратегический бюджет, наращивая военное присутствие по всему Протекторату. Истинное значение исследований Вышински не интересовало вообще никого, и любой, кто пытался громко высказать собственное мнение или начать собственные независимые исследования, лишался всякой поддержки, – бросив окурок в костер, она посмотрела на вспыхнувшее пламя.
– Так произошло с тобой?
– Примерно так, – ударение явно прозвучало на последний слог, словно щелкнул дверной замок. Судя по всему, на пляж за моей спиной вышел Шнайдер. Наверное, окончился список неисправностей или иссякло терпение. Я пожал плечами:
– Если хотите, договорим позже.
