Книга "Полярис" - Джек Макдевит

– Хорошо, – сказал Алекс. – У меня есть кое-что еще.

– Даже не сомневалась.

Мы сидели в «Бабко» на Молле – в заднем дворике, выходившем на Хрустальный фонтан. Место это считалось мистическим: тот, кто потерял единственную настоящую любовь, должен был бросить в фонтан несколько монет и сосредоточиться, чтобы любимый человек вернулся. Если, конечно, вы этого хотели.

– Я подумал, – продолжил он, – что «Рэйнбоу» могла бы расширить сферу деятельности и заняться тем, чем никто прежде не занимался.

– Чем же?

– Радиоархеологией.

– Что такое радиоархеология?

– Мы работаем с антиквариатом. Мы собираем, покупаем и продаем всевозможную посуду, керамику, электронику – что угодно.

– Верно, – кивнула я.

Он посмотрел на меня, и глаза его вспыхнули.

– Чейз, что такое «антиквариат»?

– Ладно, сыграю в твою игру. Это предмет, историю которого можно проследить. Предмет из далекого прошлого.

– Не слишком ли много ограничений?

– Ну… может быть. Что еще ты хочешь узнать?

– Ты сказала «предмет». Подразумевается, что антиквариат – нечто вещественное, что его можно подержать в руках?

– Только тот, который можно продать.

Традиции, истории, обычаи тоже являлись своего рода антиквариатом.

– Должен ли антиквариат быть вещественным, чтобы его можно было продать?

– Конечно.

– Не уверен. Думаю, мы что-то упускаем.

– В смысле?

Принесли сэндвичи и напитки.

– Как насчет передач? – Увидев мое удивленное лицо, он улыбнулся. – Мы уже используем радиопередачи для поиска. Именно так мы нашли «Хэлворсен».

Капитан и пассажиры «Хэлворсена», корпоративной яхты, погибли в начале столетия: корабль поджарился во вспышке гамма-излучения. Мы нашли и отследили поданный им сигнал бедствия, которому к тому времени исполнилось четверть века. Передача была последней, но она задала направление поиска: не так уж и много, но нам хватило. Проследив источник сигнала и рассчитав дрейф, мы нашли «Хэлворсен». Ну да, все было не так просто, но не важно: у нас получилось.

– Но я имею в виду вовсе не использование передач для поиска, – продолжал Алекс. – Я предлагаю собирать их, потому что они ценны сами по себе.

Я откусила от сэндвича с сыром и томатом.

– Объясни.

Он с удовольствием повиновался. Ничто так не радовало Алекса, как возможность просветить недалекого собеседника.

– Шестьсот лет назад, когда террористы Брока пытались осаждать Корминдель и все население, казалось, охватила паника, Чарльз Делакорт передал свой знаменитый призыв к мужеству: «Под угрозой не только наши жизни, друзья мои, но и наше будущее, которое эти безумцы хотят уничтожить навсегда. Мы должны держаться до последнего ради нас самих, наших детей и всех, кто придет после нас. Будущие поколения запомнят, что мы стояли насмерть». Помнишь?

– Ну… наизусть не помню, но, естественно, знаю об этом. – В критический момент Делакорт сплотил нацию, и сегодня его призыв известен каждому школьнику. – Но я все равно не понимаю…

– Он утрачен, Чейз. Я про призыв. Его больше нет. Мы знаем, что именно было сказано, однако передачи как таковой у нас нет. Но она существует где-то там, далеко. Мы приблизительно знаем, когда это произошло, и поэтому знаем, где ее искать. Что мешает нам отправиться в космос, отследить передачу, записать ее и доставить назад – целой и невредимой? Надо лишь опередить ее, и мы сможем восстановить один из величайших моментов нашей истории. Сколько, по-твоему, может стоить подобная запись?

Несколько квегов пролетели мимо нас и уселись на дерево, не сводя взгляда с фонтана: кто-то бросил туда хлеб. Квеги не боятся людей. Посидев минуту или две, они снова взлетели, пронеслись над нашими головами, с плеском опустились на воду и начали кормиться.

– Неплохая идея, Алекс, но радиопередача не может существовать так долго. Никак не может. От нее не осталось ничего, кроме блуждающих электронов.

– Я произвел кое-какие изыскания.

– И что?

– Обращение Делакорта передавалось на несколько станций за пределами планеты, а значит, были и направленные передачи – не только широковещательная. А если учесть, энергия какого вида использовалась в ту эпоху, вполне можно предположить, что передачи удастся восстановить.

– Есть способ определить векторы передач?

Все-таки планеты и станции имеют свойство перемещаться.

– У нас есть протоколы тех времен, – сказал он, – и мы точно знаем, когда производились передачи. Да, определить направление вполне возможно.

Его слова меня впечатлили. Все это было похоже на правду.

– Там, в космосе, сплошная история, – продолжал Алекс. – Атака Брахмана на Деллаконду. Моримба, удерживающий на Веллборне форт от натиска религиозных фанатиков. Обращение Ариты Милл при подписании Договора. Черт побери, у нас его нет даже в письменном виде. Но все эти передачи были направленными, и в каждом случае известно время.

– Может, и получится, – сказала я. – Вряд ли кто-то задумывался об этом раньше.

Алекс удовлетворенно кивнул:

– И еще кое-что.

– Ладно.

– Там полно развлечений.

– Ты имеешь в виду голодраму?

– Я имею в виду немалую часть развлекательных передач, произведенных за последние несколько тысяч лет. Большинство из них – скажем так, многие – транслировались в сжатом виде на орбитальные станции, корабли и так далее. Все это там, в космосе. Хотите послушать Пакву Тори – пожалуйста.

– Кто такая Паква Тори?

– Самая знаменитая комедиантка Токсикона в Болерианскую эпоху. Я ее слышал. И впрямь забавно.

– Она говорит на стандартном?

– Вряд ли. Но можно сделать перевод, сохранив ее голос и манеры.

– Вкусы меняются, – заметила я. – Сомневаюсь, что древняя комедия соберет широкую аудиторию. Или драма, или что-нибудь еще.

– Софокла играют до сих пор, – улыбнулся Алекс. – Как только закончим с «Полярисом», подумаем об установке антенных усилителей на «Белль».