Позднее Маддин отправился прогуляться. Он поднялся на вершину горы и обнаружил, что снег шел все утро. На протяжении многих миль вокруг мир стал мягким и белым под жемчужно-сероватым небом. На фоне горизонта отчетливо выделялись деревья. Далекая деревня казалась уютной под идущим из труб дымком. Он сотни раз видел подобные картины и совсем не задумывался о них, но теперь все выглядело очень красиво, так красиво, что Маддин осознал: до того, как доехать до врат, ведущих в Иные Земли, он по-настоящему ни на что не смотрел.
Ночью, когда позволяла погода, Маддин ездил навестить Белиан. Вначале он боялся негодования Банника. Еще бы — парень, объявленный вне закона, приезжает к нему домой и остается у его дочери! Однако хозяин смотрел на него безразлично, хотя всегда был вежлив. Другое дело — сыновья. Младшего он просто раздражал, а старший откровенно ненавидел его. Маддин стал приезжать поздно, когда дети уже спали, потому что Белиан ясно дала ему понять: у нее в сердце дети занимают первое место. «Справедливо», — думал он, поскольку они с Белиан оба знали: весной Маддин уедет. Тем не менее,, когда он держал ее в объятиях, весна казалась чем-то очень далеким.
После того, как начались сильные снегопады, стало трудно наведываться на ферму так часто, как хотелось бы Маддину. Однажды ночью, просидев внутри горы целую неделю, запертый снегами, Маддин пришел в отчаяние. Он уехал из жилища Невина раньше обычного и безжалостно погнал коня в снегопад по глубоким сугробам. Он поставил коня в конюшню, затем забрался через окно в спальню Белиан, отведя в сторону промасленные шкуры, и ругался, пока она смеялась над ним. Хотя в комнате Белиан и стояла своя глиняная печка, она все еще оставалась жутко холодной. Маддин сбросил плащ, стянул обувь, затем, больше ничего с себя не снимая, забрался в постель.
— У тебя в комнате холодно, как на открытой всем ветрам дороге!
— Тогда перебирайся на мою сторону кровати. Там приятно и тепло.
Он обнял женщину, и она с жадностью повернулась к нему. Нескрываемая страсть удивила Маддина. Белиан не ведала, как прикидываться скромной, вести себя жеманно или флиртовать, подобно остальным женщинам, которых Маддин знал. Да и времени учиться этому у нее не было, думал он, и это его нисколько не беспокоило. Позднее он лежал в ее постели, дремал, не погружаясь в глубокий сон, но и не просыпаясь. Не остаться ли ему тут и весной? Банник будет рад еще одному мужчине для работы на ферме; Белл заполучит его в постель на каждую ночь; а с мальчишками постепенно можно наладить отношения. Если Маддин и не любил ее, то во всяком случае Белиан ему нравилась, и такое положение вещей устроит всех. И тем не менее, он не смел остаться. Впервые он понял, что на самом деле спасает свою жизнь. Ему нужно бежать, если он хочет ее спасти. Любой лорд в Кантрейе, который его узнает, отдаст его Девиру на расправу. Ему необходимо ехать на запад, причем достаточно быстро и удрать достаточно далеко, чтобы найти лорда, который никогда не слышал ни о нем самом, ни о лорде Бриноике и который находится в достаточно отчаянном положении, чтобы взять любого способного сражаться человека в свой боевой отряд, не задавая никаких вопросов. Скорее всего дело закончится тем, что Маддин окажется на стороне врага в этой долгой войне, в отряде союзника Керрмора или какого-нибудь лорда из Элдиса. Маддин поцеловал Белиан, чтобы разбудить, и снова занялся с ней любовью, желая таким образом отделаться от мыслей о будущем.
Этой ночью шел такой сильный снег, что Маддин рискнул остаться на ночь. Было так приятно и уютно спать, обняв Белл, что появилось искушение почаще это делать. Выйдя из комнаты утром, Маддин обнаружил кое-кого из соседей Банника. Они ели хлеб и пили эль за разговорами у очага. Хотя они вели себя с ним вежливо и были милы, Маддину стало неприятно, когда четыре пары глаз уставились на него с любопытством. Несомненно, он станет в будущем предметом сплетен. Если что-то из этих разговоров дойдет до чужих ушей, Маддин окажется в опасности. После этого он приезжал к Белиан только по ночам и покидал дом задолго до рассвета.
Тем не менее,, несмотря на все предосторожности, однажды ночью Маддин столкнулся с людьми Ромила. Ровно в полночь он пробирался по полям назад к Брин Торейдику. Холодный ветер быстро гнал по небу облака, которые то закрывали, то открывали полную луну. Маддин уже видел гору — она прорезала тьму, поднимаясь вверх из середины луга и выделяясь на фоне более светлого неба. Внезапно он услышал звон поводьев, который далеко разносился в чистом ночном воздухе. Лошади фыркали, копыта быстро стучали по дороге. Рядом находилась роща. Деревья стояли без листьев — плохое укрытие, но лучшее из всех, что мог сейчас найти Маддин. Он направил коня в заросли деревьев. Снег осыпался с веток ему на капюшон и вскоре покрыл весь плащ. Маддин не двигался и ждал. Он не бросился к горе. Если его все-таки поймают, он не хотел, чтобы вместе с ним повесили также и Невина.
Шесть всадников скакали по дороге рысью, держась близко друг к другу. Когда они оказались у самой рощи, то приостановились, встали кругом и начали спорить, куда повернуть на развилке. Маддин ясно слышал, что они сильно пьяны. Вокруг него собрались духи, их беспокойство и замешательство были почти ощутимыми. Они прислушивались вместе с ним к продолжающемуся у дороги спору. Затем конь Маддина вдруг забил копытом, содрогаясь от холода, и промерзшие поводья зазвенели в ночи. Один из всадников повернулся в седле и увидел его. Маддин заставил коня медленно пойти вперед; он понял, что ему лучше сдаться, чем ставить под угрозу жизнь Невина и, возможно, жизнь Белиан.
— Опасность, — прошептал Маддин Элементалям. — Сообщите Невину.
Он почувствовал, как некоторые из них бросились прочь, но остальные сгрудились поближе, и от них к нему потянуло потоками теплого воздуха, подобные дуновениям слабого ветерка.
— Эй ты! — крикнул один из всадников. — Давай сюда!
У Маддина опустилось сердце — он узнал Селина, одного из людей Девира, который тоже хорошо его знал. С Селином во главе всадники двинулись ему навстречу, выстроившись полукругом, чтобы быстро окружить его. Ситуация казалась безнадежной. Маддин подчинился. В лунном свете он увидел выражение сильного удивления на лице Селина.
— Маддин! О боги! — испуганно зашипел Селин. — Самхейн ведь давно миновал.
Один из мужчин резко вскрикнул, подобно гончей, которую ударили. Всадники резко остановили лошадей — как раз в тот миг, когда Маддин почувствовал, как простейшие духи в панике носятся вокруг него, поднимая полы его плаща, потряхивая ими и краями капюшона.
— Послушай, Маддо, не причиняй нам зла! Я ведь был твоим товарищем. Мы же подняли против тебя меч только по приказу нашего лорда! Это он заставил нас. Живи себе спокойно в Иных Землях.
Когда Селин стал поворачивать нервничающую лошадь назад, до Маддина наконец дошло: Селин считает его мертвым, как и остальных членов боевого отряда Бриноика. Он предположил, что видит дух Маддина. От этой мысли Маддин засмеялся. Это оказалось как раз тем, что требовалось: все подразделение попятилось, не в силах отвести испуганных глаз от лица Маддина. Против такого внимания не может устоять ни один бард. Маддин откинул голову назад и завыл. Это был высокий, долгий, зловещий звук. Он держал ноту сколько мог. Один из всадников закричал, и от этого крика люди пришли в себя.
