— Пригодится на тряпки. Ты можешь ставить из нее заплатки на туники мальчишкам.
— Спасибо.
Белиан смотрела на шрам у него на боку, широкий у подмышки и более тонкий вдоль ребер. Маддин поспешно натянул новую рубашку через голову и расправил на теле.
— Хорошо сидит. Ты щедра к обесчещенному человеку.
— Это лучше, чем позволить ей пропасть без толку. Я потратила на вышивку много времени и сил.
— Тебе до сих пор не хватает твоего мужа?
— Временами, — она замолчала, задумавшись на несколько мгновений. — Да, не хватает. Он был хорошим человеком, не бил меня, и у нас всегда имелось достаточно еды. Когда у него находилось свободное время, он вырезал из дерева лошадок и тележки для мальчишек. И обязательно каждую весну покупал мне новое платье.
Вот это для нее и имело значение, как понял Маддин. Это, а не слова любви и не бури страсти, о которых поют барды для благородных господ. Он встречал много женщин, похожих на Белиан, и все они жили на фермах, и их настоящая жизнь была приземленной, замкнутой и проходила в работе. А поскольку их работа значила в хозяйстве не меньше, чем работа мужчин, они обладали собственным, весьма надежным местом в жизни — в отличие от жен благородных господ, которые зависели от капризов своих мужей. И тем не менее, Белиан была одинока; временами ей не хватало мужа. Маддин задумался об этом — желание становилось сильнее. Когда женщина улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ.
Дверь с грохотом отворилась, и с криком и смехом двое мальчишек втащили внутрь Невина. Хотя старик охотно шутил с детьми, взгляд его помрачнел, когда остановился на Маддине.
— Ты был прав, что остался здесь, парень. И мне нравится эта новая рубашка.
Белиан принялась складывать старую, чтобы спрятать внутри вышитые гербы.
— Тьерин Девир находится в дане Бриноика, — продолжал Невин. — Он собирается передать эти земли своему сыну, Ромилу. А также часть своего боевого отряда, чтобы удерживать их. Это означает, что люди, которые тебя знают, будут ездить по окрестным дорогам. Думаю, нам следует возвращаться домой обходным путем.
Несколько дней после этого Маддин раздумывал: рискованно ли ехать одному, а затем наконец отправился проведать Белиан. Когда он завел коня во двор, то ферма показалась покинутой. Деревянный фургон исчез, навстречу Маддину не выбежала ни одна собака, чтобы облаять чужака. Пока он, удивленный, осматривался, из амбара вышла Белиан с деревянным ведром в руке. Маддину нравилась ее уверенная, но мягкая и гибкая походка.
— Папа взял мальчишек с собой на рынок, — пояснила она. — Нам нужно продать лишние сыры.
— А их долго не будет?
— Скорее всего, до заката. Я надеялась, что ты — сегодня к нам заедешь.
Маддин отвел коня в коровник и привязал его в стойле, рядом с тем, где содержались коровы. Там его конь останется не заметным с дороги. Зайдя в дом, Маддин увидел, что Белиан добавляет дров в очаг. Она вытерла руки о юбку и посмотрела на него с легкой таинственной улыбкой.
— У меня в спальне холодно, Маддо. Садись у огня.
Они сели рядом на мягкую чистую солому у очага. Когда он дотронулся до ее волос и робко погладил, Белиан нетерпеливо положила руки ему на плечи. Маддин поцеловал ее, и она обвила его шею руками и притянула к себе, так ловко, словно убирала сноп пшеницы.
В этом году зима была поздней. Один раз прошел снег, затем стало холодно, а небо оставалось чистым. Мороз наступал без снега, дул пронизывающий ветер. Хотя бледному солнцу удалось растопить первый выпавший снег, на полях лежал блестящий иней, а канавы вдоль дорог покрылись корочкой льда. Маддин не показывался никому на глаза, засев внутри Брин Торейдика. Люди лорда Ромила часто делали вылазки из дана и ездили взад и вперед до деревни, разминая лошадей. Маддин обычно вставал поздно и около часа играл на арфе, а духи собирались послушать его. Временами и Невин садился рядом, даже иногда делал замечание или комментировал пение и саму песню. Большую часть дня старик проводил где-то глубоко в недрах горы. У Маддина никогда не хватало смелости спросить его, что он там делает. Однажды во второй половине дня, когда Невин отсутствовал, Маддин вспомнил песню о Дилли-Невидимке, самом большом проказнике из всех простейших духов. Поскольку это была детская песенка, Маддин не слышал ее много лет. Он несколько раз попытался исполнить ее, восстанавливая в памяти, и наконец придумал новые стихи взамен старых. Элементали сгрудились поближе и слушали, очарованные. Когда Маддин наконец закончил, на мгновение ему показалось, что он их увидел: маленькие личики, маленькие глазки, которые внимательно смотрели на него. Затем внезапно они исчезли. Когда немного позднее Невин вернулся, Маддин упомянул свое видение — если это на самом деле было видение. Старик выглядел искренне пораженным.
— Если ты на самом деле начал видеть их, парень, ради всех богов, не нужно рассказывать об этом другим людям! Над тобой будут смеяться так, что тебе захочется свести счеты с жизнью.
— О, я это прекрасно понимаю. Я просто потрясен. У меня раньше никогда не замечалось магических способностей. Ни малейших.
— Правда? Это странно, потому что барды частенько могут пользоваться и третьим глазом. Но в любом случае, парень, ты определенно приобретаешь кое-какие способности просто от того, что живешь здесь со мной. Если ты кладешь меч рядом с горящим огнем в очаге, со временем лезвие нагреется, даже хотя само оно не опускалось в огонь. А ты сейчас находишься в центре сил двеомера. С человеком, обладающим твоей чувствительностью, может происходить нечто подобное.
Маддин внезапно содрогнулся и обвел глазами огромное каменное помещение. «В центре сил? — подумал он. — Да, это на самом деле иногда чувствуется».
— Ну, — произнес Маддин наконец. — Меня привел сюда странный случай.
— Возможно. Но ничего не происходит случайно с человеком, способным к двеомеру, в особенности в эти беспокойные и трудные времена.
— Как я понимаю, из-за этих войн у вас болит сердце.
— Конечно, глупец! Конечно, болит! Если бы у тебя было хоть немного ума, и у тебя бы оно болело.
— Ну, я никогда не знал ничего, кроме войны. Иногда я задумываюсь, не являются ли времена старого королевства просто сказками, которые я сам и рассказываю. Их приятно послушать, но они и никогда не бывают правдой.
— О, те времена были вполне реальными. Люди могли спокойно ездить по дорогам, а фермеры в безопасности собирали урожай. Если рождался ребенок, родители были уверены, что увидят, как парень повзрослеет и женится. Это были хорошие времена, и я постоянно молюсь, чтобы они вернулись.
Маддин внезапно почувствовал страстное желание узнать эту неведомую жизнь. Раньше он хотел воинской славы и почестей. Он как должное принимал, что всегда будут войны, которые обеспечат его работой. Но тут внезапно Маддин задумался: на самом ли деле слава является той большой наградой, какой он ее всегда считал.
