– Чего он? – снова завелась Илона, выдергивая руку. – Ну?
– Не видел ничего. Говорить – это не его дело. А вы?…
Тут до их слуха донесся нараставший и утончавшийся звук – будто по деревне выстрелили из миномета. Все дружно повернули головы на шум.
По неширокой деревенской улице, поднимая пыль, распугивая отчаянно квохчущих кур и детей, кенгурячьими прыжками несся Витек. За ним, подобрав синюю цветастую юбку, бежала молодая негритянка. Оба что-то громко кричали.
– Вот так мировые войны и начинались, – безнадежно прокомментировал кто-то.
На него зашикали, а Витек, добежав до своих, с трудом затормозил, дико озираясь по сторонам.
– Ты где был?! – ринулась на него Илона.
– Пиво пил! – рявкнул Витек и дернулся бежать дальше, поскольку до места событий добежала и негритянка.
Кроме юбки, на ней была голубая майка с эмблемой ООН. Негритянка указывала длинным коричневым пальцем на Витька и кричала что-то очень убедительное. Галина Пална перехватила ее на лету и стала лопотать по-местному. На площадь стали, как мухи на свежую слоновую кучу, слетаться аборигены, вначале женщины, а потом и мужчины. У парочки были длинные копья с цветастым оперением.
– Вы что ей сказали? – взревела экскурсоводша, оглядываясь на Витька и невольно начиная подпрыгивать вместе с негритянкой. – Что?!
– Ну что, – дрожа губами, ответствовал Витек. – Как вы учили – «отвалили, отвалили»!
Галина Пална поперхнулась, но, взяв себя в руки, снова принялась булькать, кхекать и цокать, уже обращаясь ко все более прирастающей аудитории. Негритянка в синей юбке, наконец, опустила палец, перестала рваться к Витьку и заплакала. Публика, многозначительно молчавшая, придвинулась ближе, явно беря туристов в кольцо. Галина Пална отступила от активно всхлипывавшей негритянки и обратилась с речью к заметно погустевшей толпе.
– Откуда только повылазили, а? – прошептала Маринка Диме, который крепко держал ее за руку.
– Прорвемся!
– Не уверена…
Между тем речь Галины Палны, похоже, возымела действие. Аборигены как-то обмякли, начали потихоньку бубнить о чем-то, а негритянка перестала плакать, утерла белой ладонью зареванное лицо и громко высморкалась в пальцы – ну чисто по-русски.
– Так, молодой человек, выдайте этой даме десять нхеле, – решительно сказала Галина Пална, чуть выждав.
– Да вы же сами говорили…
– Дайте мне десять нхеле. Есть у вас?
– Э-экх, – закашлялся Виткек, судорожно роясь в карманах.
Негритянка, вовсе успокоившаяся, напряженно наблюдала за ним. Наконец Витек нашел бумажник, дрожащими руками быстро вынул купюру и отдал ее Галине Палне. Та, тоже быстренько, сунула ее негритянке. По толпе прокатился удовлетворенный гул.
– Пора сматываться, – сказал кто-то.
– Первые умные слова за этот день, – процедила Галина Пална и, изобразив лучезарную улыбку, двинулась по улице. – За мной!
– Типа «последний герой» у нас тут, – ворчал за спиной у Маринки с Димой Витек. – Поделили на группы, потом половину турнут…
– Ага, а домой поедет кто-то один, – перебила его Илона. – И это будешь не ты!
Как они дошагали до машин, как ехали в гостиницу, Маринка с Димой потом не очень хорошо помнили. Так же как, вероятно, и все остальные. В машине они ехали в другой, без Витька и Илоны, но с Галиной Палной, которая всю дорогу невнятно, через зубы, но явно по-русски материлась.
На гостиничном подворье их уже ждала грустноглазая Кыша. Галина Пална почему-то ей очень обрадовалась – Кыша, девочка моя, как дела? Всем почему-то показалось, что сделано это было им в назидание – мол, с обезьяной старой лучше общаться, чем с такими молодыми недоумками, как эти русо туристо.
Обед начался в молчании, но к концу, когда всех чуть отпустило, кто-то все-таки спросил у Галина Палны: а в чем, собственно говоря, была фишка, едва не повлекшая за собой конфликт международного уровня?
– Языки знать надо, – процедила Галина Пална, тоже вроде пришедшая в норму.
– Всего знать нельзя, – решил заступиться за Витька Дима. – Уточните, пожалуйста.
– Я же сказала на все вопросы отвечать решительным «увалеле»! Нет? – обратилась к аудитории сталкерша, испепелив взглядом столик, где сидели Маринка с Димой и Илона с Витьком.
– Ну да, – сказал кто-то. – Было такое… Только нас никто ни о чем не спрашивал.
– И слава богу! А вы, молодой человек, что изволили ляпнуть этой юной особе?
– Полегче, тетя, – едва слышно пробормотала Илона. – Птички на голову ляпают.
– Ну, – засмущался Витек. – Она мне глазки начала строить, а я ей, понятно, «отвалила, отвалила!». Это я прием из мнемотехники применил… По ассоциации!
– Вот ваша ассоциация боком и вышла…
– А если короче? – начала всерьез злиться Илона.
– Если короче, девушка, – медовенько улыбнулась Галина Пална, – то «оталеле» на классическом литературном суахили означает предложение вступить в любовную связь.
По залу прокатился пряный вздох восхищения.
– Ага, в тени ближайшего баобаба, – развил тему кто-то.
– И заметьте, именно любовную, а не просто половую! Тут для аборигенов большая разница! Причем на некоторых диалектах это – эквивалент официального предложения руки и сердца!.. Только и сошло нам это, что вы так удачно ошиблись!
Галина Пална принялась демонстративно, громко прихлебывая, пить кофе.
– А если б просто половую? – все-таки решила уточнить через весь зал Маринка, вообще не считавшая, что Витек уж так и виноват. – Поубивали бы нас?
– Ну, поубивать, может, и нет, – пожала плечами Галина Пална. – Но стоило бы все это гораздо дороже.
– Ага, поубивали бы потом – как расплатились, так сразу, – сказал мужской голос. – О кайф-то! Экзотика реально…
– Так что, дорогие туристы и особенно молодые люди, на контакт с туземцами без моего личного разрешения – ни ногой!
На этом, можно сказать, инцидент был исчерпан. Но кто бы сомневался, что хоть парочка молодоженов тайком, под столом, дрожащим от волнения пальцем, забила в мобильники заветный пароль? Ведь как хорошо они складываются-то? Оталеле – увалеле, и есть что рассказать на работе!..
– … А ты бы мог с негритянкой переспать? – уже вечером спросила Маринка Диму. – Ну, если б она была там красивая, молодая…
– Не-а, – легко ответил Дима, гася лампочку на прикроватной тумбочке. – Я только с тобой спать хочу… Ты как? Оталеле, Мариш!
Быть в Африке и не отметиться таким образом?! Да пусть бы и с женой…
На следующий день из гостиницы они выехали уже после обеда, когда стала чуть спадать сухая, упорно сверлившая непривычные европейские легкие жара. Кыша проводила туристов тоскливым взглядом и, неловко вскидывая тощий зад, пошла на кухню – выпрашивать остатки трапезы.
