— Сбежать? — переспросил Митридан, выгадывая время для ответа. — Сбежать, значит?
Гаврила увидел, как дружинники поднялись и пошли по двору, по направлению к дому колдуна. Он только кивнул.
— А далеко ты бежать-то собрался, добрый молодец? Ждут тебя где? Укрыть готовы?
Руки колдуна проворно лепили из теста шестиконечную звезду. Гаврила, приободренный тем, что умный человек не оборвал его, а задумался, разом окрепшим голосом быстро сказал:
— Чем дальше — тем лучше!
Селянин разошелся. Пора было ставить его на место. Колдун наклонился и спросил быстро, так, словно ответ что-то для него значил.
— Могу помочь вообще с этого света сбежать… Хочешь?
Гаврила обмяк и посерел, но колдун, словно не заметил этого, продолжил.
— Вот князь-то огорчиться…
Колдун подмигнул Гавриле.
— Только соберется князь тебя на кол посадить, а ты уже покойник. Без спроса. Не любят такого князья…
Гаврила молчал, представил себя лежащим на этих вот досках с оскаленными зубами и выпученными остекленевшими глазами. Хозяин кивнул в сторону кувшинов.
— Вон зелье волшебное. Хлебнешь пару глотков и сразу в другой мир сгинешь…
— К ящеру? — хрипло спросил Гаврила, опасливо отодвинувшись от колдуна. — К самому…?
Вспотевшие ладони он вытер о портки.
— Да какая тебе разница — к ящеру, не к ящеру… — Между делом ответил колдун, занимаясь живыми облаками. — Главное ни князя там не будет, ни острых кольев. Тебе же этого хочется?
Гаврила долго молчал, раздумывая над словами колдуна. Что-то, видно ему в них не понравилось
— А если просто сбежать? Не к ящеру, а так просто. В другой город? — вырвалось у него, но он тут же сам себя оборвал. — Да как бежать? А дом, а хозяйство? Его-то куда? Не с собой же борону тащить…
Умиленность умиленностью, но у всего на свете есть границы. Митридан стоял и не знал, что делать — то ли улыбнуться детской наивности поселянина, то ли развернуться да дать ему в ухо за глупость и не понимание того, что знал и понимал каждый, кто пожил на Руси.
Он осторожно выдохнул и как мог спокойно спросил недалекого землепашца:
— А тебе что дороже — голова или борона?
Гаврила молчал и Митридан продолжил, понимая, что тот сейчас ничего не скажет.
— К тому же ведь, если сбежишь, всегда вернуться можно… Скучно станет или, например, захочется вдруг отчего-то на колу посидеть — милости просим…
Лицо у Гаврилы передернулось, и тогда колдун сказал серьезно:
— Если хочешь жить как жил, то тебе нужно либо тень найти, либо заслужить подвигами прощение князя. Князь ваш бойких любит. Может быть, еще и в дружину возьмет…
Он взял Гаврил за плечи, встряхнул, словно прикидывал, не оплошает ли тот в бою.
— В дружине хорошо. Работать не надо. Только драться… Подвиги совершать.
Про подвиги Гаврила мимо ушей пропустил. Какие тут еще подвиги?
— А где ж ее найти?
— Тень? Не знаю, не знаю… — задумчиво сказал Митридан. — Может, Гольш знает — этот в нашем деле первый…
Он смотрел на Гаврилу, и тот под его взглядом ежился, словно береста, попавшая в огонь. Селянин чувствовал, что колдун, словно мясник или лошадник рассматривает, примеривая его сельскую стать под свои нужды. Гаврила ощутил себя щепкой, попавшей в водоворот, и, которую, против ее воли несет куда-то, несет, несет…
— Что за Гольш такой? — обреченно спросил он. Не он тут решал — Судьба решала.
— Пойдешь? — прищурился Игнациус. Гаврила вздохнул.
— Не так голову спасти хочется, как задницу… Пойду, наверное
— «Наверное» — протянул Митридан, передразнивая собеседника.
Дружинники были уже в двух десятках шагов от дома, и теперь их увидел и колдун.
— Ну-ка поднимись тогда, — приказал он Гавриле. — Будем дальше думать. Закрой дверь, чтоб чужие люди не помешали.
Из-за спины Гаврилы он увидел, как дружинники ускорили шаг, увидев селянина в дверях. Дверь заскрипела, в комнате стало темнее.
— Засов положи.
Гаврила послушно вставил в железные крючья половинку бревна.
— Дружинников видел? — поинтересовался спокойно колдун.
Масленников кивнул.
— Как ты думаешь, по чью задницу это они сюда идут?
Зубы Гавриловы стукнули.
— Что делать — тебе решать.
В дверь заколотили. Несильно, правда, но с душой и удовольствием.
— Эй, Митридан! Открывай!
Колдун подошел к двери, попробовал как лежит засов.
— Еще чего. Я тут не тесто — колдовство творю. Сглазите еще… Чего нужно то?
— Не бойся. Тебя не тронем. Нам Гаврила нужен. Князь его к себе просит.
Митридан посмотрел на Гаврилу. Тот приложил палец к губам и мотал головой, прося не выдавать его, но голос за дверью добавил, убивая в нем надежду.
— У тебя он. Видели его.
Митридан развел руками. Гаврила со стоном опустился на пол. Теперь зубы его стучали без перерыва.
— Пойдешь?
— И жить страшно, и помирать страшно, — медленно сказал Масленников. Мысли ворочались тяжелые, словно жернова. — Что делать, колдун?
Уже не таясь от дружинников, взвыл.
— Что делать, колдун? Страх во мне…
За дверью остановились, прислушиваясь, и в наступившей тишине колдун жалостно вскрикнул:
— Ой, горе мне, бедному! — и уронил на пол пустой горшок. После этого в дверь стали колотить со всем усердием и силой, а Митридан добавил грохоту расколов еще парочку кувшинов.
Безумие колдуна испугало селянина еще больше, нежели чем дружинники за дверью.
— Ты чего? — спросил Гаврила, на всякий случай отползая назад. — Чего ты? А?
Но во взгляде колдуна не было ни безумия, ни жалости.
— Да, я это… О князе подумал. Эх, попадет мне от него… — как ни в чем не бывало, вздохнул он. — Да ладно… Помогу я тебе, но так, что и ты мне поможешь. Уговор?
Гаврила подскочил и чуть руку не поцеловал колдуну.
— Уговор, господин благородный колдун.
Колдун встряхнул руками.
— Сейчас мы с тобой их поубиваем, а потом…
Он дернул за доску в темном углу и ветхая мешковина, что закрывала стены, упала вниз. Со стены хлынул серебряный свет. Гаврила ахнул. Не от удивления, от страха. Всю стену покрывали мечи, акинаки и еще что-то, чему он по простоте своей деревенской и названия не знал. Митридан с мрачным удовольствием разглядывая оружие, спросил:
