Услышав трубный зов рога, Ирен снова очутилась в воротах, она побежала встречать отца. Король, как всегда, ехал на белом коне.
Когда они поели и пошли на прогулку, принцесса спросила у короля:
– Папа, скажи пожалуйста, откуда у меня это красивое колечко? Я что-то не помню.
Король бросил взгляд на кольцо. Странная улыбка заиграла на его лице.
– Когда-то оно принадлежало твоей матери-королеве, – медленно сказал он.
– А почему оно теперь ей не принадлежит? – спросила Ирен.
– Оно ей теперь не нужно, – король помрачнел.
– Почему?
– Она сама отправилась туда, где делаются такие кольца.
– А когда я ее увижу? – спросила принцесса.
– Не знаю, – ответил король.
Ирен не помнила матери и не знала, почему отец так огорчился и почему у него на глаза навернулись слезы, но она обняла его за шею и поцеловала.
Король сильно обеспокоился, услышав рассказ стражников о булыганах. Полагаю, он забрал бы Ирен в тот же день, но его успокоило кольцо на пальце принцессы. Ирен сама видела, как он поднялся по старой лестнице, пробыл там целый час и спустился лишь перед отъездом. Принцесса решила, что король ходил повидаться со старой королевой. Уехав, он оставил еще шесть стражников для охраны дома.
Теперь, когда установилась прекрасная весенняя погода, Ирен большую часть дня проводила на горе. Расцвели первоцветы; стоило принцессе увидеть новый цветок, как она хлопала от радости в ладоши и вместо того, чтобы просто сорвать его, как обычно делают дети, она осторожно поглаживала его и оставляла цвести на радость людям. И еще принцесса любила, опустившись на колени перед цветком, разговаривать с ним:
– Доброе утро! У вас очень сладкий запах сегодня. До свидания! – а затем переходила к следующему растению и говорила то же самое. На горе росло много цветов, и принцесса любила их все, но больше всего – подснежники.
– Они такие робкие и очень красивые, – говорила Ирен няне.
А еще на горе паслись козы и козлята. Принцесса любила их не меньше, чем цветы. Козы принадлежали горнякам, среди них были и козы матери Курда. Еще здесь водились дикие козы. Этих гоблины считали своими. Они ставили на них капканы и выкапывали большие волчьи ямы. Иногда гоблины воровали и домашних животных, если тех оставляли без присмотра.
Глава 18. Нить курдаКурд следил за гоблинами каждую ночь, но ни на шаг не приблизился к разгадке их плана. По-прежнему он использовал бечевку как путеводную нить, привязывая ее к кирке как к якорю. Гоблины же по своей природе были очень беспечны, им и в голову не приходило выставить караул.
Однажды ночью, бесплодно понаблюдав за гоблинами, Курд двинулся в обратный путь, сматывая нить в клубок. Однако вскоре он почувствовал, что дело неладно. Миновав несколько пещер, заселенных гоблинами, Курд понял, что идет совсем не в ту сторону. Вокруг мельтешили гоблины и булыганы, Курду приходилось быть очень осторожным. Сматывая клубок, мальчик шел дальше и дальше. Курд не боялся ни гоблинов, ни булыганов, он боялся не найти выход из подземелья. Но что он мог сделать? Если бечевка и впрямь подвела его, дело плохо. Он мог находиться в одном ярде от рудника, но так и не попасть в него. Курд решил по крайней мере найти конец бечевки и выяснить, что случилось. Когда, по расчетам Курда, оставалось не так уж далеко до конца нити, он почувствовал, что за веревку тянут и подергивают. Что это значит? Потом Курд услышал странные звуки: рычание, визг и шум становились все громче и громче. Повернув за угол, Курд внезапно наткнулся на целую стаю булыганов, и прежде чем он успел понять, что происходит, его сбили с ног. Булыганы расцарапали ему лицо и несколько раз больно укусили за руки и за ноги. Но тут рука Курда натолкнулась на кирку, он вскочил на ноги и, взмахнув киркой, начал валить булыганов направо и налево. Булыганы страшно закричали. По топоту и удаляющемуся вою Курд определил, что обратил в бегство своих врагов. Он немного постоял, взвешивая в руке кирку, словно та была слитком драгоценного металла. Но даже слиток золота не мог бы заменить ему сегодня этот инструмент. Отвязав от кирки бечевку, Курд некоторое время постоял в раздумье. Видимо, булыганы нашли его кирку и перенесли ее сюда, уведя Курда неведомо куда. Курд не знал, что делать, пока не заметил вдалеке какое-то мерцание. Ни минуты не колеблясь, Курд направился к источнику света. Это оказался кусок слюды, закрывавший окошечко в пещеру, где горел костер. После нескольких тщетных попыток найти вход Курд, наконец, обнаружил высоко в стене отверстие, видимо, ведущее туда, куда он и хотел попасть. И когда маленький горняк пробрался к отверстию, его взору открылось странное зрелище.
Вокруг огня расселись гоблины, а дым от костра исчезал под потолком пещеры. Стены были из сверкающих минералов, словно стены тронного зала. Гоблины, видимо, тоже были не простые, а королевская семья и высшие сановники королевства: у всех на руках и одежде было полно сверкающих драгоценностей. Вскоре Курд понял, что попал во внутренние королевские апартаменты. Никогда еще ему не выпадало такого хорошего случая все как следует разузнать! Как можно тише Курд протиснулся через отверстие и осторожно спустился по стене. У костра сидели король, королева, наследный принц и канцлер. Королева вытянула к огню ноги в башмаках.
– А что, это даже забавно! – заявил тот, кого Курд принял за наследного принца.
– Не понимаю, как можно было до такого додуматься, – сказала королева, откинув назад голову.
– Ты должна помнить, – вмешался король гоблинов, словно извиняясь за сына. – В его жилах течет моя и твоя кровь...
– Не говори мне об этом. Ты всегда поощрял все его глупые капризы.
– Ты забываешься, дорогая! – отрезал король.
– Нет! – возразила королева. – Это ты забываешься, если думаешь, что я могу одобрить такие жестокие замыслы. Я не зря ношу туфли!
– Но послушай, – возразил король. – Это вовсе не прихоть Заячьей Губы, а государственная политика. Ты же понимаешь, что он хочет пожертвовать собой во имя общего блага? Ведь так, Заячья Губа?
– Да, отец. Но сперва я заставлю свою невесту поплакать. Я сдеру у нее кожу между пальцами ног и свяжу их, пока они не срастутся. Тогда она станет похожей на нас, и ей не будут нужны туфли, как нашей матушке.
– Ты что, урод, намекаешь, что у меня на ногах есть пальцы?! – воскликнула королева, надвигаясь на Заячью Губу.
Однако сидевший между ними канцлер наклонился вперед, чтобы помешать ей коснуться наследника. Канцлер хотел, чтобы это выглядело, как если бы он просто решил обратиться к принцу.
– Позвольте напомнить вашему королевскому высочеству, что у вас самого есть три пальца: один на одной ноге и два на другой.
– Ха! Ха! Ха! – победно засмеялась королева.
Канцлер, поощренный таким знаком милости, продолжал:
