Он в общем-то понятия не имел, позабыли или нет в обществе прошлые скандалы, связанные с его семейством. Конечно, его мать пыталась напомнить ему о них, но поскольку он собирался сам найти себе подходящую жену, то по возможности избегал светских мамаш с дочерьми на выданье.
Он праздно задумался, какую из присутствующих женщин видел в роли своей невесты. Впрочем, ни одну из них он толком не запомнил. Их внешность и манеры были ему менее важны, чем происхождение и характер. Разумеется, он успел встретиться с большинством отцов и сумел ловко разговорить их, откровенно обсудив их дочерей. По мере того как эти сведения копились, он исправлял свой список кандидатур. Он не понимал проблем, возникавших у других мужчин с выбором будущей жены. По его мнению, это была чистая математика.
У него не заняло много времени понять, почему леди Терлоу так удивилась его появлению. Это был не обычный ленч, а прием, посвященный искусствам. Леди по очереди играли на рояле и пели, какие-то группы людей обсуждали висевшие на стенах картины, в одном углу даже стоял мольберт, вокруг которого толпились начинающие художники.
Он ощутил себя не в своей тарелке, потому что на этом явно традиционном ленче молодые люди откровенно высматривали невест, а он стремился этого своего намерения не афишировать. И кроме того, он был здесь самым титулованным гостем. Затем он увидел своих братьев. Близнецы тут же насупились, видимо, полагая, что он может помешать их планам. Он почувствовал себя… старым. Что ж, он с восемнадцати лет был для них фактически родителем.
Он вел себя совсем не как успешный деловой человек и граф. Он знал, что его деловые предприятия и имения вполне могут существовать и без него, но все же последние дни он пренебрегал бумагами и совещаниями. Это мучило его, хотя он не мог не напомнить себе, что дело тут не в дурацком пари, а в пропавшем алмазе и родовой чести.
И еще дело было в Ребекке Лиланд… если быть честным с самим собой. Наконец она появилась, и он с облегчением оттолкнулся от стены. Она остановилась в холле и живо заговорила с леди Терлоу. Ее сестру Сюзанну позвал кто-то из стоявших у мольберта.
Устремив глаза на Ребекку, Джулиан просто ждал. К нему пробовали подойти несколько человек, но, отпугнутые его холодностью, вскоре оставили его в покое. Он почти решился последовать за Сюзанной, чтобы расспросить ее, но сообразил, что этим, несомненно, вызовет раздражение Ребекки, и задумался, почему эта перспектива его так веселит. Он твердил себе, что должен завоевать ее доверие, а не вызывать досаду. Пари ничего не значило в сравнении с главным призом: выяснению после многих лет, что именно произошло со «Скандальной леди».
А потом Ребекка заметила его, и сила этого момента заставила его замереть на месте. Она послала ему лукавую улыбку, а он коротко кивнул в ответ. Ее темные волосы чудесно блестели в свете дня, а платье было желтым, как солнечный луч.
Черт побери, когда он обращал внимание на женское платье?.. Разве что когда торопился освободить женщину от него…
Но точно не незамужнюю мисс из высшего общества. А именно это он хотел сделать с ней… уложить ее на свою широкую постель, а затем…
А затем она направилась к нему, прямая, как всегда, и он обрадовался, что фантазии его улетучились. Ему нужно быть очень внимательным с ней, больше, чем с любой другой знакомой женщиной.
Она подошла, остановилась перед ним, и его окутал аромат жасмина. Он растерянно моргнул.
— Лорд Паркхерст, — улыбнулась она, — как необычно встретить вас на приеме, посвященном искусству.
Он вновь оперся плечом о стену.
— Я люблю искусства.
Она усмехнулась и кротко промолвила:
— Это страсть моей сестры. Она прекрасная художница.
— Нет ли у нее картин на продажу? Не сомневаюсь, что она поговорит со мной более откровенно, если я куплю несколько ее произведений.
Ребекка, покачав головой, поцокала языком:
— Подкуп здесь не поможет, милорд. Свои произведения она просто дарит и, кроме того, ассистирует нашему отцу.
— Ваш отец — профессор… — начал он несколько растерянно.
Ребекка отвела взгляд, и он понял, что она сожалеет о своей откровенности.
Ребекка сделала глубокий вдох:
— Он читает лекции и проводит исследования по анатомии.
— Она ведет для него записи? Возможно, переводит его работы?
Ребекка вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза:
— Она делает зарисовки.
— Что именно она… а-а… — Он внезапно понял, о чем идет речь, и заинтересовался: — Она зарисовывает его работу? Его вскрытия?
Ребекка кивнула.
— Это известно не многим, милорд. Я рассказала вам об этом лишь для того, чтобы вы не заговорили об этом с ней. Она очень чувствительно относится к тому, что наша мать стыдится ее занятий. Сюзанна так полно и откровенно видела человеческое тело…
— Обнаженное? — прервал он сбивчивую речь Ребекки и лениво окинул взглядом ее фигуру. Он получал удовольствие при виде того, как она краснеет, и она его не разочаровала. Он постарался не задерживать мысли на портрете, потому что его брюки тут же начинали резать в паху. Впрочем, это происходило с ним независимо от таких мыслей, едва она появлялась поблизости. Словно он снова был школьником.
— Не совсем то, что мой портрет в клубе, — сухо заметила она. — Я держусь подальше от отцовской лаборатории. Там все как-то… неприятно.
— Могу себе представить! — Ощущение покалывания от пристального взгляда заставило его оглядеться. Он увидел, что на него угрюмо уставились оба его брата. Джулиан ничего не говорил им о своих планах и в ближайшее время делать этого не собирался. Он без спроса взял Ребекку за локоть.
— Поскольку вы не являетесь художницей, не хотите ли прогуляться со мной по саду?
Она явно удивилась, но с готовностью улыбнулась. Ему понравилось, что она его не боится и приняла вызов. Это облегчит ему поиск нужных сведений.
Они прошли по дому, не проронив ни слова, и, перейдя террасу, пошли по садовой дорожке. Прохладный весенний ветерок шевелил их одежду. Ребекка подняла лицо к солнцу.
— Какой чудесный день после всех этих дождей, — проговорила она, по-прежнему легко опираясь на его руку.
— Мы собираемся обсуждать погоду? — с сомнением поинтересовался он.
Она продолжала так, словно он ничего не сказал:
— Прекрасный день для путешествия! — Взгляд ее был полон лукавства.
— Путешествия? — нахмурился он. — Вы собираетесь куда-то поехать?
— Возможно.
— В разгар сезона?
Она пожала плечами:
— Семейный долг зовет. Какое-то глупое пари никак не может быть важнее этого.
— Глупое пари? Вы спешите удрать от дурной славы? Волнуетесь, что вести о картине широко распространятся?
