— Отчего ты такой взвинченный? — Богданович вопросительно поднял брови.
— Видите ли, кое-кто в университете предлагал посадить меня под замок, решив, будто я сбегаю от ответственности.
— Странно, что тебя вообще отпустили, — как бы между прочим заметил бармен.
— Меня никто и не отпускал, но я ведь не обязан ни у кого отпрашиваться, как школьник на уроке в туалет, верно? — холодно ответил Инго.
— Так что они от тебя хотят? — Богданович отмерил в турку кофе и теперь мерно возил ее по раскаленному песку в поддоне.
— У здешней профессуры это называется «убрать за собой», — объяснил Инго. — В сущности они правы. Я действительно виноват и про свои долги все знаю. Ведь свистопляска с границами миров — это не только последствия мутаборской магии, она усилилась после того, как я в прошлом году применил заклятие «время, назад», чтобы остановить Мутабора. У меня не было другого выхода! А последствия оказались даже серьезнее, чем все ожидали. И еще местные маги считают, будто именно я и никто другой должен разобраться с Черным замком, и это тоже правильно.
— Как они удобно устроились! Мир дал трещину, но наши светила и пальцем не шевельнут, а вывозить все на своих плечах должен ты, — скривился Богданович. Он хорошо знал амберхавенских магов, и ему было прекрасно известно, что среди них попадаются, увы, самые разные люди, в том числе бессовестные, трусливые и жадные. Если бы все волшебники в мире были сплошь добрыми и порядочными, мир был бы устроен совсем иначе.
— По-моему, все вполне справедливо, — вымолвил Инго. — Только тот, кто запутал, может распутать — второй закон Стоуэна. По их мнению, я ходячий уникум — провел столько лет в замке и был лично близко знаком с Мутабором, и кому как не мне понять, как себя поведет Черный замок, чего хочет, к чему стремится. Ведь после смерти Мутабора эта магическая махина осталась без присмотра и разгуливает на свободе.
Богданович наклонился к Инго:
— Тогда я тебе кое-чем помогу. Ты, возможно, не слышал, но замок показывается то в одном мире, то в другом. Хранители городов не знают, что и делать. В Праге замок видели в ночь пожара, когда сгорела церковь святого Томаша, а это невосполнимая потеря. В Дельфте пострадал дом-музей Вермеера, в Манчестере — детская больница, которую только что отстроили, но еще не открыли… К счастью, жертв не было, но это пока… Говорят, есть гипотеза, что замок ищет себе нового хозяина, но никто не может предугадать, где он появится в следующий раз.
— Я могу, и даже не предугадать, а точно сказать, — тихо произнес Инго. — Потому что ищет Черный замок меня и в хозяева себе хочет меня. Я и магам сообщил — ведь я видел его осенью в Венеции, не стану же я отмалчиваться! Понимаете, в чем штука: получается, что я его и притягиваю, и отпугиваю. Он же ко мне привык… наверно, Мутабор каким-то образом внушил ему, что я его наследник, будущий хозяин замка. — Инго нахмурился. — Ну, Мутабор-то напрасно питал такие надежды, но Черный замок их запомнил. Знаете, как он себя вел? Покажется, будто подманивает, а стоит подойти — ускользает прочь! Потому что помнит еще и то, кто уничтожил его хозяина, — и боится.
— И ты все это выложил нашим профессорам? — поразился Богданович. — Смело.
— Это ведь чистая правда, — Инго невесело улыбнулся и потеребил рыжеватую бородку. — А профессора после моих слов чуть не передрались — из-за замка.
— Почему? — в недоумении спросил Богданович.
— Одни требовали, чтобы я его срочно уничтожил, — Инго рассказывал все это будничным тоном, глядя в чашку с кофе, которую поставил перед ним бармен. — А другие… Нашлись умники, которые потребовали укротить Черный замок и привести им, как корабль в гавань, желательно вместе с несметными сокровищами, которые, по слухам, скопились в замке. Так и так, редкое пространственное образование, хотелось бы изучить поближе, бесценная жемчужина в нашу университетскую коллекцию… к тому же ведь к ней и золото прилагается. Неймется кое-кому заполучить это золото, не брезгают, не боятся, даром что оно грязное, ядовитое и его бы уничтожить вместе с замком… Этих неугомонных я отговаривал как мог, но они обиделись: легко вам, ваше величество, отмахиваться от чужих сокровищ, раз у вас своих полно.
— Вот жадюги. Лучше бы следили за своими магическими запасами и ловили контрабандистов! — Богданович сверкнул глазами, как рассерженный кот. — Да, да, об этом студентам не сообщают, и это уже не первый случай, но недавно из Амберхавена опять вывезли крупную контрабандную партию заклятий. Говорят, что среди них и уникальное старинное заклятие, которое наводит на врага забывчивость — так называемые «ширмы». Оно вообще существовало в одном экземпляре, и восстановить его невозможно! А контрабандисты сбудут его какому-нибудь негодяю, и все!
— Спасибо, что предупредили, — серьезно сказал Инго. — Если столкнусь с чем-то подобным, по крайней мере, пойму, что дело нечисто.
— В том-то и загвоздка, что не поймешь, потому что забудешь… Разве что увидишь того, кто его применил, лицом к лицу, тогда оно должно развеяться. — Богданович оглянулся через плечо на часы. — Без четверти одиннадцать. Тебе пора, — сказал он. — Возьми зеркальце и отправляйся. Фриккен Бубендорф предупредила, что после полуночи чары ослабеют.
Он раскрыл перед Инго толстую потертую телефонную книгу в кожаном переплете и кивнул на маленькую, исцарапанную от времени грифельную доску над стойкой, где обычно писал меню на день.
— Вот тут, внизу, напиши код страны и города, — Богданович протянул Инго кусочек мела.
Инго перекинул ремень сумки через плечо, сжал в ладони зеркальце и старательно вывел на доске несколько цифр.
Миг — и мел завис в воздухе, который задрожал, будто марево над костром. Там, где только что стоял рыжий юноша в белой куртке, никого не было. Бармен ловко поймал мел в подставленную ладонь и аккуратно стер с доски надпись.
Обвешанные сувенирными амулетами туристы ахнули и торжествующе переглянулись. Они получили свой аттракцион.
Глава 3, в которой принцесса теряет тапки в сугробе
Пробило одиннадцать.
Лиза вскинула голову от тетрадки с задачками по королевской экономике и насторожилась.
Приближение брата она теперь почему-то чувствовала заранее — каждый раз, как Инго приезжал из Амберхавена, отыскивал в Петербурге Бродячий мостик и переходил по нему в Радинглен. Как так получалось, она и сама не знала. Безо всякого волшебного слуха. Впрочем, включив волшебный слух, Лиза поняла, что не обманулась: где-то внизу, под окном ее башни, в заснеженном дворцовом парке, заскрипели по снегу знакомые шаги. Лиза захлопнула тетрадку, сунула ее в ящик палисандрового секретера на гнутых ножках, потом поспешно набросила на плечи верный пуховичок и со всех ног кинулась по винтовой лестнице, которая вела до самого подножия башни и прямо в сад — очень удобно. И только выскочив на дорожку, заметенную снегом, принцесса Радингленская обнаружила, что на ногах у нее комнатные туфли с пышными помпончиками. Подумаешь! Главное — Инго приехал!
