Как черепаха, прячущаяся под панцирь, Люси скрылась в своей комнате. Господи! Господи! Господи! Не дай бог он ее видел! Не дай бог он ее узнал! Что он о ней подумает?!
Осторожно закрыв окно, она постаралась взять себя в руки. Даже если он ее видел, ничего предосудительного она не совершила. Просто ее разбудил какой-то шум, и она, вполне естественно, решила узнать, в чем дело. Это ему надо стыдиться своего поведения, а не ей. Да и вообще все это глупости. Уж кому-кому, а Айвэну Торнтону наверняка наплевать, видел его кто-нибудь или нет. Потирая ушибленный затылок, Люси забралась на высокую кровать и уселась, поджав ноги и размышляя о странном хозяине дома, в котором ей теперь предстояло жить.
Видимо, в детстве он был страшно одинок. Судя по тому, что она о нем слышала, Айвэна очень рано отобрали у матери, а поскольку отец его не признавал, мальчика на много лет упрятали в Берфорд-Холл. Бедный брошенный ребенок! Ничего удивительного в том, что он ненавидит свою бабку. По одной из теорий, которых у Люси было множество, человек, лишенный любви в детстве, вырастая, либо жадно ищет ее, либо отказывается от нее совсем. Очевидно, несчастливое детство заставило Айвэна Торнтона убедить себя в том, что любовь ему не нужна…
Люси в который раз сказала себе, что ее все это не касается, и все-таки не думать о нем она не могла. Что пережил черноволосый цыганенок в интернате, где все подчиняется строгому распорядку? Чем он занимался после окончания этой школы?
Если верить «Таймс», до того, как принять титул графа, он путешествовал за границей. Хотя особенно верить этому нельзя. Вполне возможно, так написали для того, чтобы скрыть от общественности несколько не слишком достойных лет в его жизни.
Ее размышления прервал осторожный стук в дверь, и Люси застыла в ужасе. В такой час?! Кто бы это мог быть?
Глупый вопрос! Ответ она знала еще до того, как сформулировала его для себя. Во рту у нее внезапно пересохло.
Стук повторился.
Два желания боролись в ней: немедленно забраться под одеяло и притвориться, что спит, или броситься со всех ног к двери и закрыть ее на все засовы.
Когда стук повторился в третий раз, Люси не выдержала. Если она не ответит, он возрадуется, решив, что напугал ее. А ведь он и правда ее напугал! До смерти… Но нельзя ему этого показать. Пусть не думает, что взял над ней верх.
Люси вскочила с кровати, подошла к двери и остановилась на расстоянии вытянутой руки от нее.
– Кто там?
– Вы прекрасно знаете кто, мисс Драйсдейл. К чему этот спектакль?
У него был какой-то совершенно особенный голос. Во всяком случае, на нее он действовал непозволительным образом. Люси вдруг захотелось открыть дверь и впустить Айвэна Торнтона.
– Немедленно уходите! – воскликнула она, прижимая кулаки к груди. – Разве вы не знаете, который час? Я не намерена вас впускать!
– А если я сам войду?
– Вы не посмеете!
– Вы меня плохо знаете, мисс Драйсдейл. Люси, – добавил он после секундного колебания.
– Я не давала вам повода для столь фамильярного обращения, – заявила она, хотя и не столь решительно, как ей хотелось. – Уходите, пока я… пока я не позвала вашу бабушку!
За дверью раздался смех, и Люси, к собственному стыду, четко представила себе его лицо: сверкающие глаза, белеющие в темноте зубы, растянутые в улыбке губы, о которых она даже думать не могла спокойно.
– Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что я ее не боюсь? – язвительно поинтересовался Айвэн.
– А вы, надеюсь, отдаете себе отчет в том, что я к вам не выйду и вас не впущу? Так что не задерживайтесь!
За дверью раздался шорох, словно он прислонился к косяку.
– Я заметил, что вас интересует моя личная жизнь. Я готов вас просветить.
«Просветить»! Нет, каков нахал?! Хотя, если уж честно, ее так и подмывало задать ему целую кучу вопросов.
– Уверяю вас, милорд, ваша жизнь меня нисколько не интересует. – Люси старалась говорить спокойно. – Я проснулась от какого-то шума и решила взглянуть, что произошло. Так что если я вам помешала, то простите великодушно. А теперь, прошу вас, уходите.
Он молчал целых несколько секунд. Люси осторожно сделала последний, отделяющий ее от двери шаг и приложила ухо к щелке между дверью и косяком.
– Спокойной ночи, Люси, – внезапно прошептал ей Айвэн в самое ухо.
Сердце Люси дернулось, как у перепуганного кролика. У нее было такое ощущение, будто его теплое дыхание ласково скользнуло по ее уху, а губы коснулись волос. Она не осмелилась что-либо ответить, лишь отшатнулась и бессильно опустилась на стул.
«Спокойной ночи, Люси…»
Айвэн ушел. Хотя она и не слышала его шагов, но почувствовала это той потаенной частью сердца, которая пока была загадкой для нее самой. А еще она чувcтвовала себя глупенькой и страшно, страшно наивной девочкой…
Люси долго еще сидела, уставившись невидящими глазами в окно. Солнце наконец победило тьму и щедро осветило тяжелые занавески, мебель красного дерева и картины в позолоченных рамках. А она все сидела и сидела, размышляя о том, что же ей теперь делать.
Может, поговорить с леди Уэсткотт и переехать на время в другой дом? Под одной крышей с этим непредсказуемым лордом Уэсткоттом ей явно не ужиться. В этом она не сомневалась. Да и как она будет пытаться воспитывать леди Валери в присутствии мужчины, который так необъяснимо привлекает ее саму?
А что, если старая графиня страшно хитра и на самом деле надеется женить своего распутного внука на Валери?
Люси еще долго сидела в раздумье и встала, лишь когда сверху до нее донеслись шаги прислуги, а с улицы – насвистывание дворника. Она чувствовала, что совершенно не отдохнула за ночь. А ведь ей предстоит встреча с хозяйкой и, может быть, со своей новой подопечной… В любом случае надо будет постараться докопаться до истинных намерений графини.
Но самое трудное – решить, как следует вести себя с Айвэном Торнтоном, лордом Уэсткоттом. Меньше чем за двенадцать часов она столкнулась с ним дважды, и обе встречи потрясли ее. Она даже успела дать ему пощечину! И сожалела, что не дала вторую сегодня, у двери.
Однако неуверенно она себя чувствовала вовсе не по причине этих двух столкновений. Хуже всего было то, что она не могла сопротивляться его дьявольской привлекательности.
Наливая воду из тонкого фарфорового кувшина в изысканный фарфоровый тазик для утреннего туалета, Люси была вынуждена признать, что тягаться с Айвэном ей будет нелегко. Он умен и способен кого угодно довести до белого каления. Достаточно вспомнить его отношения с собственной бабкой. У Люси создалось впечатление, что он готов пожертвовать собой, лишь бы только свести с ума леди Уэсткотт.
Люси пыталась убедить себя, что не так все страшно. В конце концов, каждый мужчина – выросший мальчик. Нужно просто смотреть на Айвэна как на повзрослевшего Дерека – не перечить ему, а лишь чуть-чуть подправлять, направлять его неуемную энергию в нужное русло. А еще лучше – поменьше обращать на него внимание. Неужели ей не о ком подумать? За последние два дня она совсем забыла о том, ради кого приехала в Лондон, – думать о сэре Джеймсе Моби!
