Элис посмотрела на инструменты, потом на Дага, потом вдруг расхохоталась.
— А! Я поняла! Вы считаете, что я украла фамильные бриллианты Оуэна Клиффа?
— А вы этого не делали?
Элис покачала головой.
— Не знаю уж, в каком подразделении вы служили, но явно были не из лучших. — Прежде чем онемевший от ярости Даг смог ответить, она продолжила: — Это — цитрин. Флюорит. Хорошие кварцы. Офиокальцит. Сердолики. Хризопраз и хризолит. Янтарь, уже шлифованный. Замечательные лунные камни, тигровый глаз, кошачий глаз. Ляпис-лазурь, несколько опалов. Аметисты, гранаты — и серебряные брусочки, из которых тянут проволоку. Ни одного драгоценного камня в этом мешочке нет. Что касается инструментов… Полагаю, вы уже и сами можете догадаться. Открыть сейф такими кусачками и такой проволокой невозможно, а вот изготовить ювелирное украшение — запросто.
Взгляд Дага метнулся на прикроватную тумбочку. Элис поняла, что он ищет.
— Да, и мое ожерелье тоже. Я сделала его сама. Придумала и сделала.
Нельзя сказать, что в глазах у него появилось раскаяние — но, по крайней мере, вызова в них больше не было.
— Хорошо-хорошо-хорошо, я совершил ошибку и прошу за нее прощения. Значит, это ваше хобби…
— Это не хобби. Я давно этим занималась, я специально училась. И именно этим я собираюсь зарабатывать себе на жизнь.
— Хорошо, не хобби, серьезная работа. Тогда зачем вы его так прятали? Прям секретный объект…
— Я не прятала, а оберегала. Инструменты очень дорогие, некоторые камни очень хрупкие — я не могу рисковать. К сожалению, большую часть моей коллекции и инструментов пришлось оставить в Лос-Анджелесе…
— Ладно, ладно, виноват. Давайте сюда, я сам все соберу.
В принципе все случайно произошло. Они немножко тянули бархатный мешок, каждый к себе, а потом Даг Брауни перехватил руку… ну в общем, он схватил ее за руку.
И снова был электрический разряд, и жар в коленках, и ощущение расплавленной лавы, текущей по жилам…
Она не закрывала глаза — и потому утонула в его взгляде, провалилась в черную бездну, на дне которой — огонь и грех. Она не ответила на поцелуй — но только в первые мгновения, а потом…
И когда Даг неожиданно выпустил ее, у Элис было такое ощущение, что ее отшвырнули. Даг ничего не сказал, совсем ничего, просто повернулся и торопливо вышел из комнаты.
Она стояла у окна и кусала губы. Вспоминала поцелуй, вспоминала ту ярость, с которой… Собственно, это все и решило. Ярость. Злость.
Она высушила волосы, оделась, тщательно прибралась в комнате, сложила все свои немудреные пожитки в рюкзак и спустилась вниз.
Даг Брауни тоже стоял у окна, на кухне, и смотрел на белый, безжизненный пейзаж за окном. Ночью шел снег, сарай превратился в сугроб, и Даг Брауни до боли в глазах пялился на эту белую гору, засунув руки в карманы джинсов, чтобы самому себе не надавать по морде.
Она остановилась в дверях кухни и произнесла мелодичным, хрипловатым своим голосом:
— Я не могу здесь оставаться, я не хочу здесь оставаться, и я здесь не останусь.
Он посмотрел на нее совершенно спокойно и просто кивнул. Элис вдруг сообразила, что он испытывает не меньшее неудобство от ее присутствия в его жизни. Такое же смятение.
— Билл Хоган позаботится обо мне. Думаю, это не займет много времени. Через пару дней все кончится, за мной приедут.
— Да.
— Я поживу у Билла, потому что…
— Да.
— Вы ему позвоните?
— Да. В смысле нет.
— Почему?!
— Потому что здесь нет телефона.
— Я видела аппарат в коридоре…
— Только аппарат. Линия отрезана где-то в поле. Сотового у меня нет.
— Отвезите меня к Биллу прямо сейчас. Сегодня выходной, он должен быть дома. Я не хочу ждать вечера.
— Хорошо.
Он сдернул со спинки стула куртку и вышел из дома, даже и не подумав на этот раз взять у нее рюкзак. Элис закусила губу. Она знала, что Даг сейчас испытывает не разочарование, а облегчение.
По дороге они не разговаривали. Элис села на заднее сиденье и думала, что сможет без помех рассматривать Дага сзади, но через пару минут поймала в зеркале заднего обзора его внимательный и чуть насмешливый взгляд, вспыхнула и отвернулась.
Между тем дорога становилась все труднее. Как ни странно, по проселочной они проехали без проблем, но на асфальте, толстым слоем покрытым снегом, тяжелую машину стало заносить. Даг вполголоса ругался, но вел уверенно, и все же Элис вздохнула с облегчением, когда впереди показались крыши домов городка Крукстон. Снег повалил снова. Дагу Брауни будет трудненько возвращаться на ферму.
Они проехали через центр города, свернули на тихую улочку и вскоре остановились перед самым последним домом, но на противоположной стороне улицы. Даг выключил мотор и повернулся к Элис.
— Последняя просьба: на этот раз действительно не выходите из машины, хорошо?
— Но ведь мы приехали…
— Если вы думаете, что Билл будет счастлив, вы ошибаетесь. Мне нужно его слегка подготовить. Кроме того, он может быть не один. В вашем положении это опасно.
Интересно, о чем это таком он собирается говорить Биллу, чтобы она не слышала? Элис нерешительно посмотрела по сторонам. Даг выключил дворники, и крупные хлопья снега почти мгновенно закрыли лобовое стекло пушистой периной, лишь слегка подтаивающей внизу, у бампера.
Даг хмыкнул:
— Боковые стекла тонированы, спереди вас уже не видно. Да и нет никого на улице, так что вас никто не увидит. Заблокируйте дверцы и ждите меня. Можете подремать, хотя я постараюсь вас не задерживать.
Она кивнула, и Даг полез из машины. Куртка распахнулась, и Элис увидела потертую кобуру, а в ней пистолет. Большие игрушки больших мальчишек… или просто привычка опытного полицейского.
Даг перебежал улицу, с усилием приоткрыл занесенную снегом калитку и направился к дому, утопая по колено в снегу. Элис вдруг подумала, что Билла наверняка нет дома — иначе дорожка была бы расчищена…
Она перегнулась вперед и включила радио. Прослушала прогноз погоды, пообещавший в ближайшие несколько часов сильный снегопад, потом нашла легкую музыку, завернулась поплотнее в куртку и скорчилась на заднем сиденье.
Почему он так долго? И что все-таки он собирается рассказывать Биллу?
Ей казалось, что она бодрствовала, но, по всей видимости, все же задремала. Когда кто-то сильно постучал в дверцу машины со стороны водителя, Элис подскочила чуть ли не до потолка и только усилием воли удержалась от вопля во всю силу легких.
К стеклу прижалось лицо Дага, и Элис торопливо отперла дверцу. Даг молча ввалился в машину, вместе с ним ворвались снежные хлопья и холодный ветер. Он завел мотор, и машина, рыча, стала выдираться из снежных оков. Элис больше не отводила взгляд, с тревогой глядя в затылок Дага. Потом негромко окликнула его:
