— Филипп Иванович? Это вы? – она заулыбалась, повернувшись ко мне, шепнула на ухо. – Все в порядке. Это наш физрук. Хороший мужик, с ним…
Похоже, «хороший мужик» был не в настроении. Он сделал шаг вперед, на его губах заиграла неприятная злая усмешка:
— Гуляете?
— Да, Филипп Иванович, — откликнулся Петька. – Сейчас каникулы. Когда еще погуляешь?
— Толкачев, ты не сдал зачет, а ты, Акулиничева, пропустила без справки три занятия. Вам это так не пройдет!
У нас в школе тоже были крутые учителя, от одного упоминания о которых, у большей части школьного населения начинали трястись поджилки, но этот Филипп Иванович был настоящим Терминатором. Странно, что Светка считала его хорошим человеком.
— Ивойлов, сколько раз ты можешь отжаться от пола?
— Я…
— Молчать! Ни разу, ботаник несчастный. Ты и на турнике подтянуться не можешь!
Дальнейшие события вообще не поддавались пониманию. Стриженый «ежиком» физрук схватил за ворот обоих мальчишек и с силой стукнул их лбами. Сережка и Петька тут же совершенно беззвучно сползли на дорожку и остались лежать неподвижно.
— Филипп Иванович, не надо! – взвизгнула Светка.
— Ах ты, прогульщица!
Здоровенные ручищи потянулись к хрупкой Светланиной шейке, но тут произошло непредвиденное – резко развернувшись, я заехала ногой в челюсть этого маньяка. Он охнул и переключил свое внимание на меня.
— Убью!
Как же! Пусть попробует. Я ловко увернулась, прошмыгнула под локтем рассвирепевшего физрука, ударом ноги под колено заставила его опуститься на землю. Филипп тут же вскочил, прорычав нечто нечленораздельное, ринулся в бой. Но я не боялась, я знала, что сумею вырубить его без особых проблем. Сон про Ингрид и Марию продолжался, и я была той самой рыжеволосой Марией, легко справлявшейся с более опасными, чем этот нерасторопный мужик противниками.
— Ах ты дрянь!
От злости он совсем потерял голову, и мне удалось нокаутировать его точным ударом в висок. Физрук, как подкошенный, повалился в росшие возле дорожки кусты.
— Ни фига себе! – пробормотал кто–то из успевших очухаться мальчишек.
Оценивать собственные достижения было некогда. Физрук мог очнуться в любую секунду, и это не располагало к длительному созерцанию поля битвы. Не сговариваясь, мы всей компанией побежали к выходу из скверика. О дискотеке речи уже не было. Мальчишки то и дело хватались за расквашенные лбы, да и я испытывала боль во всем теле. Особенно досталось моим собственным, разбитым в кровь кулакам. Однако домой идти не хотелось – слишком мы были возбуждены и удивлены. Холодный вечерний воздух освежал, приводил в порядок мысли. Вся наша компания медленно шла по Кутузовской улице, обсуждая невероятные события в скверике.
— Ты что, каратэ занималась? – поинтересовался Сережка. Он смотрел на меня с нескрываемым восторгом. – Знаешь, ты мне напомнила Синтию Ротрок. В одном фильме…
— Да подожди ты с фильмами! – перебила его Светка. – И давно ты занимаешься, Яна? Наверное, с детства… У тебя уже есть черный пояс? Почему ты мне об этом не рассказала?
— Да я, собственно… Просто так получилось. Со мной это в первый раз.
— Скромность украшает девушку, особенно такую крутую, — усмехнулся Сережка. – Филипп в три раза тяжелее тебя. Здорово ты ему врезала.
Мы свернули к Светкиному дому. Оккупировали скамеечку неподалеку.
— А кто мне объяснит, что случилось с самим Филином? – Петька приложил ладонь к разбитому лбу, поморщился. – Он на такие фокусы органически не способен. Помните, когда в прошлом году на меня завуч «наехала», как он меня защищал. Поверить не могу, чтобы Филин на кого–то руку поднял.
— Может, на него так весна подействовала? – предположила Светка.
Они оживленно обсуждали странное превращение физрука, а я молчала, думая о своем. Ребята решили, что я долго тренировалась, ходила в спортивную секцию, но на самом деле мне ни разу в жизни не приходилось драться, даже в детском саду. Я была сугубо мирным и невоинственным человеком. То, что случилось сегодня вечером на темной аллее, произошло со мной первый раз в жизни, если, конечно не считать странный сон про Ингрид и Марию.
* * *
С утра зарядил нудный дождик, и это избавило меня от необходимости бродить по городу с целью изучения его достопримечательностей. Светкина мама ушла на работу, и теперь можно было немного расслабится. Честно говоря, меня здорово напрягало присутствие этой строгой и немногословной женщины. После вчерашней фантастической драки все мое тело нещадно ныло, а потому я собиралась провести все утро в постели, просматривая журналы.
В голову лезли неприятные мысли. Иногда начинало казаться, что я просто сошла с ума. А как еще объяснить появление вкрадчивого, настойчивого голоса, который звучал в моей голове, приказывая подчиниться? Люди нормальные «голоса» не слышат. К тому же меня панически боялись собаки, что было совсем уж дико и необъяснимо.
В прихожей звякнул звонок. Я быстренько накрыла пледом разобранную постель, а стоявшая у мольберта Светка отложила кисть и пошла открывать. Петька появился со здоровенным куском пластыря на лбу и романом Брема Стокера в руке.
— Ну и как, дочитал скукотищу? – поинтересовалась я.
— Всю ночь сидел над книжкой. Самое интересное в этом издании не то, что в нем напечатано, а то, что написано.
— В смысле?
— Сейчас объясню, — Петька положил роман на стол, достал из внутреннего кармана куртки блокнотик. – Света, принеси, пожалуйста, лампу.
Светка пристроила настольную лампу на краешке стола, и мы все склонились над книгой. Петька открыл обложку, указал на титульный лист. Только теперь я заметила пересекавшие текст карандашные строчки. В спешке рассматривая доставшееся от Аманды наследство, никто из нас не заметил этой надписи, но Петька был настоящим Шерлоком Холмсом, а потому обратил внимание на эту «улику». Светлана попыталась прочесть надпись, но наш сыщик опередил ее:
— Здесь написано следующее: «Милая Кэйт, не знаю можно ли назвать эту книгу подарком, но думаю, тебе будет любопытно ее прочесть. Прошу об одном – не злись и не принимай все эти досужие вымыслы близко к сердцу. Я, правда, и сама не удержалась, сделала некоторые пометки. Надеюсь, переговорим с тобой обо всем, когда встретимся. С любовью, твоя Аманда. Постскриптум. Еще раз прошу – не злись, просто у господина Стокера необузданная фантазия».
— И что из сего следует? – уточнила Светка.
— Моя версия такова: Великолепная Аманда купила роман Стокера, прочла его и отправила подруге. Эта тема, похоже, очень волновала обеих девушек, они явно не были случайными читательницами. Аманда и Кэйт исчеркали поля карандашными пометками, которые позже стерли. Но не до конца! Смотрите сами.
Петька направил на страницы книги свет лампы, начал перелистывать их. На многих из них были видны полустертые закорючки.
