и не посоветую. Ты, кстати, так и не ответил, ты пытался что-то сделать без амулета? Хоть раз его снимал вообще?
— Нет, — покачал головой Андрей, молча опрокинул рюмку, даже не пытаясь со мной чокнуться и взялся за салат. — Как надел два месяца назад, так и ношу. Была мысль попробовать, но я испугался, объясняя себе тем, что пока рано. На самом деле не знаю теперь, что со мной будет, если не будет на мне этой штуки.
— Ну не умрёшь, это точно, — заверил я его. — Даже память не потеряешь, как я. Лекари нескольких клиник, где несмотря на сомнительную законность испытаний решились на использование амулетов, вчера полностью отказались от них и сдали всё в полицию. Им конечно похреновелось, получили нехилый откат, но даже не прекратили работать. Так что отказ не так страшен. Тебе надо просто решиться. Тем более, что у тебя нет острой ежедневной необходимости в сильном даре. Как ты говоришь, применяешь его лишь эпизодически, чтобы не доматывались.
— Не сейчас, — покачал головой Андрей, сам наполняя свою стопку и тут же отправив горючее в топку. Видимо его не особо заботило, что алкоголь снижает концентрацию и мешает нормальному использованию дара. — Благодаря амулету я открыл новые грани своего дара, совершенно неожиданные. Я читал в старых книгах, что хорошо развитый дар может расширять свои возможности в совершенно другом направлении. Вот и у меня начал проклёвываться очень интересный навык. Если я сейчас откажусь от амулета, то всё это накроется медным тазом, а я к этому не готов.
— Ладно, хорошо, — кивнул я. Аппетита уже совсем не было и всё, что стояло на столе не интересовало от слова совсем. Продолжать пустую беседу уже не вижу смысла. — Я, пожалуй, пойду.
— Только через чёрный ход, — невозмутимо бросил Андрей. Так значит за ним по-любому следят и теперь я просто так не уйду. Зашибись! И он так спокойно это говорит? Так он враг или нет? Хотя, если был бы врагом, не стал бы предупреждать.
— Ещё что-то хочешь мне рассказать? — спросил я, напрягаясь.
— Только то, что я искренне хочу, чтобы ты нормально добрался до дома, — сказал он и поднял на меня взгляд. — Помни всегда, что бы не случилось, я тебе не враг.
— Взаимно, — ответил я и протянул ему руку. — Можешь на меня положиться. Если тебя всё-таки привлекут по этому поводу, я сделаю всё возможное, чтобы ты проходил, как свидетель.
— Спасибо, Саш, — совершенно серьёзно без всякого нелепого веселья и подколов сказал он. — Я специально назначил это место для встречи, потому что знаю все варианты отступления, а с этой братвой мы здесь никогда не были. Вполне возможно, что они не знают. Иди за мной.
— Ты тоже выйдешь со мной? — с надеждой спросил я.
— Нет, — покачал он головой и грустно улыбнулся. — Отведу тебя, а сам выйду через центральный вход чуть позже. Пусть думают, что я был один и встреча не состоялась. Именно этот столик с улицы не видно. Если мы оба исчезнем, будет гораздо больше вопросов и проблем.
— Ладно, — вздохнул я. — Тогда веди.
Андрей подозвал официанта, что-то прошептал ему на ухо и вручил хорошую купюру. Официант осторожно осмотрелся, посмотрел через панорамное окно на улицу и дал знак идти за ним. Мы тихонько встали из-за стола, чтобы не привлекать внимания, и шаг в шаг гуськом последовали за ним. Прошли через кухню, где такому безобразию начали возмущаться повара, прошли по узкому коридору и спустились в подвал. Пейзажик напомнил мне тот, который я видел в свой первый день в этом мире, аж мурашки по телу пробежали. Проследовали вдоль анфилады складских помещений, парень по пути открыл ещё пару дверей, которые уже давно никто не открывал. Я так понял, что к ресторану они уже не имели никакого отношения. Финалом прогулки был выход с торца здания, заросший кустами практически облетевшего на данный момент жасмина. Так как освещения в проулке почти не было, и такого прикрытия оказалось достаточно.
— А теперь пройди вглубь двора, — Андрей ткнул пальцем, указывая направление, — там увидишь арку, потом ещё одну, выходишь с другой стороны квартала и садись в такси. Я тебя сегодня не видел, созваниваться и списываться сегодня не будем, а завтра видно будет. Давай, удачи тебе и береги себя.
С последними словами он обнял меня, как родного. Мне почему-то это показалось прощальными объятиями, словно он думал, что больше меня никогда не увидит.
— А с тобой-то всё будет в порядке? — спросил я, отстраняясь от него и пытаясь заглянуть в глаза несмотря на темноту. Возможно мне показалось, но я увидел, как блеснула слеза. — Может давай вместе свинтим отсюда? Поехали ко мне, у нас есть свободная гостевая комната. А завтра созвонишься с отцом и вернёшься домой.
— Не, Сань, так не получится, — мотнул он головой. — Я посижу ещё минут пять и выйду так же, как и вошёл. Прямо сейчас соскочить не выйдет.
— А потом ты соскочишь? — спросил я.
— Видно будет. Развитие событий мне совсем уже не нравится. А всё начиналось довольно невинно, даже красиво. Проскурин мне самому никогда не нравился, но Коля всегда успокаивал, говорил, что за ним, как за каменной стеной. Надо только было сразу уточнить, что за тюремной.
— Ладно, тогда я пошёл.
— Давай.
Он ещё раз пожал мне руку, я развернулся и потопал по заданном маршруту, по пути заказывая такси в нужную точку. Выйду из арки только тогда, когда машина подъедет. Сделав несколько шагов от тайного выхода, я слышал, как тихонько закрылась, скрипнув петлями дверь и щёлкнул замок. И почему-то вдруг стало так холодно и неуютно, хоть и ветер в тесном дворе почти не ощущался, что я скукожился, запахнув посильнее воротник пальто и, уставившись себе под ноги засеменил дальше.
У меня создалось навязчивое ощущение, что я сейчас оставил друга в беде. Но по идее меня не в чем упрекнуть, я же пытался увести его с собой. Может недостаточно убедительно? Он взрослый человек, в конце концов, взрослые люди нередко ошибаются, но, если хватает мозгов и рассудительности, исправляют свои ошибки, если ещё не слишком поздно.
Такси подъехало достаточно быстро, я только дошёл до арки, как увидел останавливающийся автомобиль.
