бросая на меня озадаченные взгляды.
Озеро осталось позади, солнце перевалило далеко за полдень.
— Не устал? — спросил я у сына, — может, привал сделаем?
Тот отрицательно мотнул головой.
— Позже. Интересно, за сколько мы доберемся до вон той штуки?
Он указал куда-то вперёд, и мне пришлось подключить магическую составляющую, чтобы рассмотреть сооружение, отдаленно напоминающие зиккурат.
— Думаю, до темноты будем на месте, — сделал я излишне оптимистичное предположение. — Если повезет, там и заночуем.
Мы продолжали идти. Луг, казавшийся бесконечным, неожиданно закончился резким обрывом. Я придержал Ромку за локоть, не давая сделать лишний шаг и свалиться с десятиметровой высоты. Сын наградил меня раздраженным взглядом.
— Я видел край, — бросил он резко.
— Хорошо, — не стал я спорить. — Десять минут отдыха, и будем как-то спускаться.
Мы уселись на траву, свесив ноги с обрыва, достали бутерброды и фляжку с крепким кофе.
— Не устал? — спросил я у сына.
Тот неопределённо дёрнул плечом, потом всё же снизошел до ответа.
— Не особо. Мы ж по ровной местности идём, а не на гору карабкаемся. И вообще, я моложе и, в отличие от некоторых, не курю.
Я усмехнулся, и промолчал. Характерец у парня всегда был ершистым, а сейчас так и вообще. И если раньше я спокойно относился к его выходкам и перепадам настроения, то в походе номер не пройдет. Так что, хочешь — не хочешь, придется вправлять мозги. Педагог из меня аховый, конечно, но больше всё равно некому.
— Мне кажется, ты на меня за что-то злишься, — начал я разговор.
Сын отвлекся от созерцания расстилавшегося перед нами пейзажа: неровная каменистая местность с редкими островками чахлой растительности, над которой возвышался тот самый одинокий зиккурат. Кое-где в лучах солнца поблескивали не то большие лужи, не то маленькие озера.
— Не люблю, когда мне лапшу на уши вешают, — заявил он, глядя на меня с испытующим прищуром.
— Ты сейчас о чём? — не понял я.
— Обо всём, — сердито бросил сын, — сколько мы знакомы? Год? Полтора? И за всё это время ты так и не удосужился рассказать о себе! Только не говори, что как раз собирался!
— Ну, вообще-то, да… Перед сном, например.
— Да это понятно, — отмахнулся он, — сейчас у тебя выбора нет. А раньше? До того, как похитили маму? Почему ты молчал: о Паутине этой, о том, что ты волшебник? Почему?
Я почесал затылок. Да, прав был голос: раньше надо было, раньше…
— Думаешь, это просто? Ты бы мне не поверил так сразу.
— Может, и не поверил бы сразу, — дёрнул плечом Ромка. — Но ты даже не попытался!
Я тяжело вздохнул и привычно полез в карман за сигаретами, но ничего не обнаружил. Почему-то во время сборов о табаке и не вспомнил, а сейчас… Впрочем, было бы о чём сожалеть. Без этой гадости всяко лучше.
— Что именно тебе рассказать? — обреченно спросил я.
Он склонил голову на бок, немного подумал и повторил вопрос, который задавал ещё на Земле.
— Кто ты такой?
Я тихонько рассмеялся.
