– четверо всё ещё способных держаться на ногах воинов окружили своих троих наиболее тяжело раненых товарищей, которые, сидя спина к спине на земле, с превеликим трудом отбиваются ножами от просачивающейся между защитниками внешнего круга мелочи. Умри хоть один из троих, и всё бы уже прекратилось. Их упорство и взаимовыручка едва не стоили жизни всем нам. С минуты на минуту здесь появится наша общая смерть. Хозяин леса не станет разбирать, кто здесь из какого отряда.
– Выбирайте, кто из вас умрёт! – ору вместо приветствия. – Даю три секунды! У нас хозяин леса на пятках!
Эти люди знают друг друга. Жертвой должен стать наименее полезный из одарённых. Они тоже умеют считать. Смерть одного из четырнадцати решает проблему.
– Сдохни сам! Это всё из-за вас, идиоты!
Бородатый гигант не оставил мне выбора. На дипломатию времени нет. Вырываюсь вперёд и наглядно доказываю, что в умелых и сильных руках мечи гораздо опаснее топоров в руках длинных и сильных. Скоротечный контакт заканчивается гибелью наиболее с виду боеспособного члена чужого отряда, судя по стати и гонору, бывшего их предводителем.
– Тер, что там с хозяином⁈
Дикий гон прекратился. Наседавшие на нас миг назад, в основной своей массе не хищные обитатели леса со смертью амбала дружно прыснули в разные стороны. Но, как поведёт себя чудище, для которого мы, что букашки? Вдруг зверь не остановится?
– Остановился… – не веря себе, произносит Терикус с облегчением. – Назад повернул… Точно! Он уходит! Уходит!
Можно выдохнуть. Справились! Теперь к новой проблеме.
– У меня не было выбора, – поднимаю я взгляд на чужаков. – Мы бы умерли все. Ничего личного.
На разборки друг с другом нет, ни сил, ни желания. Ни у нас, ни у них. Чужаков, худо-бедно способных сражаться, лишь трое. Нас без Рэма и живчика пятеро. В чью пользу расклад всем понятно. Плюс, они только что видели моё мастерство.
– Право сильного, – с грустью в голосе произносит высокий мужчина с собранными в конский хвост чёрными волосами. – За твоей силой правда. Мести не будет.
Это верный подход. Значит, убивать остальных, по крайней мере пока, нет нужды. Сейчас лучше проявить милосердие. Тем более, что кто-то из этих людей может стать моим новым вместилищем за барьером.
– Все с ним согласны?
Утвердительные кивки ожидаемы. Тогда к делу.
– С нами шло ещё четверо. Из них двое летают, а ещё один – лекарь на двушке.
Неприязнь в направленных на меня взглядах чужаков мигом сменяется робкой надеждой. Особенно воодушевлены тяжелораненые, из сидящих на земле. Здесь нет зелий, способных вернуть серьёзно покалеченным людям здоровье. Обещанием излечить я куплю их лояльность.
– В ущелье не действует правило Йоковой дюжины, – поспешно сообщает другой воин с точно такими же стянутыми в хвост тёмными волосами, как и у первого моего собеседника.
Впрочем, они все здесь чернявые, смуглые и друг на друга похожи. Если не врёт, это очень удобно. Не придётся сейчас разделяться. Ведь как раз к выходу на Сушь я и отправил Хайтауэра. Дормиан тоже слышал приказ. Тут осталось всего-ничего. По идее, четвёрка наших уже давно там.
Или тройка, скорее. Кэйлор, наверняка, едва высадив Вальдемара, сразу помчался обратно и висит сейчас где-то над нами на большой высоте, наблюдая сверху за лесом. Тоже только что с облегчением выдохнул, распознав завершение Дикого гона по развороту птичьих стай, которые прежде со всех сторон неслись к эпицентру безумства.
Я и сам предполагал, что в горном разломе не действует правило Йоковой дюжины, как и в ущелье, где остался форт Братства, но лучше получить подтверждение.
– Уверен?
– Там на стене слова копотью. До нас кто-то вывел. И зверю туда хода нет. Это лично проверили. Пять дней уже там народ ждём.
И тут Вепрь теряет терпение.
– И чего тогда выперлись? – рявкает мунец. – Едва все из-за вас не подохли. Поднимайте своих, и потопали. Сейчас кровью тут к йоку все истечём.
– Да, давайте потом всё, – соглашаюсь я с Вепрем. – Ладить носилки нет времени. Так донесём.
Возражений не слышно. Убираю в ножны мечи и помогаю одному из чужаков взвалить раненого с откушенной кем-то кистью на спину.
– Голод выгнал, – с запозданием отвечает на высказанную Вепрем претензию один из черноволосых. – За пять дней всё сожрали, что было. Поохотиться вышли. Специально от реки в эту сторону, чтобы ни с кем не столкнуться. Кто знал, что вы именно отсюда придёте? И версты ведь не отошли. Эх…
– Бобы жрали бы, – ворчит перематывающий Рэму ногу обрывками его же рубахи Вепрь. – На бобах тоже с голоду не помрёшь.
И по округлившимся глазам чужаков всё понятно.
– Бобы? Да ты шутишь, наверное? Мы уже оборот как забыли про них. Хочешь сказать, что вы до сих пор в потолок не упёрлись?
Язык – враг не только Китара.
– Надо дальше заглядывать в будущее, – поспешно перехватываю я слово у Вепря. – У нас сильный отряд. В долях держим запас.
Попал. Настороженность с удивлением на измученных лицах сменяется радостью.
– Сильный отряд, – улыбается окровавленными губами чужак. – Ну, хоть здесь повезло. Вас и ждали.
* * *
Правило Йоковой дюжины здесь, и правда, не действовало, как не лезли на узкую прибрежную полосу, вклинившегося в ущелье на две сотни шагов языка суши, что опасные звери, что любая, даже самая мелкая живность. Причём, реки это тоже касалось. Никакой рыбы, моллюсков, земноводных и прочей водной фауны. За воображаемой линией среза, отмечающей начало разлома, начинается мёртвая зона. Разжиться здесь пищей никак не получится.
И возле ущелья с этим тоже проблема. В отличие от Земли, где в окрестностях выхода с пояса звери особенно агрессивны, здесь, на Тверди, вблизи прохода на Сушь действует обратный закон. В этой части гигантской долины всякий зверь, даже хищный, наоборот, избегает людей. Вот почему, что тот старый тигр, на которого мы недавно охотились, что неведомый хозяин леса, упорно не желали на нас нападать.
Небольшой, зажатый между рекой и скалой участок суши занимал едва ли одну сотую часть от всей площади дна горного разлома. Остальные девяносто девять процентов были отданы бурлящей воде, убегающей на приличной скорости за барьер, расположенный в центре теснины.
Очередная издёвка создателей этой аномальной планеты. Перебраться с Тверди на Сушь возможно исключительно по реке. Причём, зайдя в воду, передумать у тебя уже не получится. Бурный поток, занимающий всё пространство между скалистых стен на протяжении большей части ущелья, настолько силён, что, хоть вплавь, хоть на плоту или лодке ты обратно не выгребешь.
Но самое неприятное даже не это. Ты не
