тогда — если бы меня не парализовало после родов…
— Давай, я тебя проведу до подъезда. — Руслан включил фонарик на телефоне и по-джентельменски довез меня до самого дома. — Тут так темно, это кошмар. Часто так бывает, что ни одной лампочки в округе?
— Постоянно.
— Давай, аккуратно, Тома. Держись, я вывезу тебя по пандусу, а там…
— Там я уже сама, спасибо.
Но в подъезде тоже было темно. Поэтому Руслан завез меня прямо в лифт, я нажала свой этаж. И мы так проехались еще пару мгновений. Не проронив ни слова. Было неловкое молчание. Он устал и больше не мог меня развлекать своими монологами. А я сожалела, что не могу ему ничем отплатить. Даже боялась поднять эту тему. Что я ему предложу?
Деньги? У меня их нет.
Что-то ценное? Последнее имущество у меня сегодня сперли приставы. Что дальше?
Как я могу ему отплатить?
Будь я полноценной бабой — предложила бы физическую близость. Расплатиться натурой — всегда вариант. Но в нашем случае это просто издевательство. Будет непонятно, кто кому отплачивает и кто кому на самом деле задолжал.
Господи. О чем я вообще думаю? Это трындец полнейший. Я просто устала. Надо закончить этот день, хорошо откиснуть в ванне, если воду еще не отключили. А затем на боковую. Лягу в кровать — в свою пустую и холодную постель — чтобы крепко уснуть. И забыть все то, что было в этот славный чудный день благодаря Руслану.
6
Тома
Руслан провел меня до самого порога. Только здесь, уже на лестничной клетке, когда я открыла дверь общего с соседями тамбура, было нормально видно. При свете яркой лампы я еще раз проскользила по плечам и по рукам, по красивому, хотя и угловатому, щетинистому лицу. Это лицо я буду помнить долго. И не удивлюсь, если стану ворочаться сегодня до позднего часа. Не смогу уснуть, вспоминая, как пахнет его тонкая рубашка. Такая белая и безупречная.
— Ну вот и все, — выдохнула я. — Здесь мой дом. Тут я и живу.
— Понятно, — повторил за мной Руслан — все так же неохотно выдохнул, как будто не хотел прощаться. Думаю, я его уже конкретно достала своими проблемами. Может, он ждет, что я предложу ему денег хоть за бензин. — Если хочешь, я могу тебе дать немного денег, Тома.
Что?
Нет.
Нет, но… На самом деле — да. Определенно да, ведь как же мне нужны были в тот вечер деньги. Но я не могла их взять у Руслана. Только не у него. Ведь это я его должница. Я должна ему и так. А он… берет и предлагает мне денег после всего того, что сделал для меня.
Я для него обуза. Якорь. Он хочет поскорей от меня откупится, как от побирушки Это понятно.
— Нет, что ты. Не стоит, — поджала я губы в попытке улыбнуться. — Это очень благородно с твоей стороны, но не стоит.
— Ты уверена? Ведь я помню, что тебе выплаты задержат из-за врачебной комиссии. Ты ведь не виновата. У тебя небось и средств к существованию не осталось.
Этот человек, сам того не понимая, бил меня ниже пояса. И хотя ногами шевелить я не могу — боль я ощущаю четко. Ее там больше, чем было раньше. Особенно в такие минуты.
— Ничего, мы справимся.
— У?
— То есть… — Я оговорилась. По привычке сказала "мы". А не следовало. Впрочем, какая уже разница? Он уходит. А денег я не возьму. Уже твердо решила. — Я хотела сказать, что выберусь как-нибудь.
— Само собой, решать тебе. Я не стану заставлять и пихать тебе деньги в дверную щель. Но… Если что, мое предложение в силе.
— Спасибо, Руслан. — Я едва удержалась, чтобы не всплакнуть от чувств. Он оказался слишком хорош, чтобы я легко все отпустила. Слишком хорош. Чересчур хорош. И такой реальный… — Я тебе за все предельно благодарна, но теперь тебе пора. Разве не так? Ты же спешишь. Тебе надо везти свой генератор.
— Да я всегда куда-то спешу. Все спешу… — вздохнул он, потирая подбородок. — И кстати, там не генератор, а компрессор.
— Да я знаю. Это шутка такая.
— Ну да, — улыбнулся он, как раньше. — Я ведь помню. Ты на инженера училась.
— Точно. Я — инженер. — Я игриво отдала честь ладонью, словно была как минимум военным инженером в отставке. А затем ловким жестом протянула эту же ладонь вперед, чтобы пожать мужскую руку. Руслан ответил тем же, и мы все закончили рукопожатием на прощание. — Спокойной ночи, Руслан Николаевич. Если эта ночь для вас окажется спокойной, конечно. Желаю вам откапиталить агрегат до нового состояния. И чтобы ваши деловые партнеры были поражены той скоростью и тем качеством, с которыми нефтебаза приняла, а затем переработала тысячи тонн нефтепродуктов.
— Ха-ха-ха… — смеялся он, все так же пожимая мою узкую женскую ладонь. Она просто терялась в его ручище. И я смотрела на то, как сверкает его белозубая улыбка. Как отсвечивает голубым его запонка на манжете. Как…
Стоп. Тут что-то не так.
— Руслан, у тебя манжет порвался.
— Что? Где?
— Да вот же, смотри.
Я стала рассматривать край белого рукава, который явно пострадал в ангаре. Было несколько разрывов по шву. Возле прорези под запонку. И еще в паре мест неподалеку. Как жаль, что такая хорошая одежда порвалась.
— Блин! Серьезно… — расстроился Руслан, подняв запястье на уровень глаз. — Твою ж дивизию. Я только первый раз ее надел.
— Новая рубашка?
— Новая. И дорогая. Взял ее в бутике. Брендовая. Специально в банк надел, чтобы фирму лучше представить. Хотел нам новый тариф выбить через управляющего. Руководитель там женщина. Вот и надеялся напустить на нее немного чар и забить баки.
— Уверена, что у тебя бы получилось.
— А в итоге порвал рубашку на работе. Вот же я свинья. Ну как так угораздило — просто разорвать. Хоть запонка осталась целой.
— Она с аквамарином?
— Ага. С аквамарином.
— Ты их у нас где-то покупал? — пыталась я продлить разговор и отвлечь Руслана от плохих мыслей. Было жаль, что он расстроился. Да еще и я сама же стала поводом — это ведь я заметила проблему. Хотелось как-то замять произошедшее. — Дорого стоят такие? Они ведь идут как ювелирные украшения?
— Это не я покупал. Подарок на день рождения.
— О…
Мне сразу представилось, кто бы мог такое сделать — подарить ему запонки. Это был точно не Петрович или кто-то с работы. По крайней мере, из тех, кого я видела. Если жены
