если в прошлом она читала про рэкетиров, пытающих страшным методом ректального высокотемпературного дознания, и ужасалась, то теперь, глядя на то, как вытягивает из существ душу демон Вий, она почувствовала, что рэкетирам до его мастерского уровня далеко.
— Гхры-ы-ы! — совершенно дико захрапел Вий, да так, что, обморозившись, полопались кристаллы Сваровски на декольте изящного платья в стиле барокко!
Анна вздрогнула.
И тут же, гримасничая и дергая носом, Вий выпрямился. И чихнул! Не просто чихнул, а люто! Так, что ледяной ураган грянул по залу! Свалил манекены друг на друга, со стен полетели сорванные гобелены, а существа в зале… У тех, кто попал под неистовый чих, волосы встали дыбом и так и заискрились от инея, заморозившись в высокохудожественных ледяных скульптурах!
У Анна даже дыхание перехватило от удара холода по носоглотке.
— Извините, простыл, — утробно пробасил Вий, поднимая к морде носовой платок размером с небольшую скатерть и начиная смачно обтираться. И было с чего — на клыках четырёхгубого рта висели тонкие желтые сосульки.
С кривыми улыбками два карлика и сатир стали уверять Вия, что беспокоиться не о чем и они все вообще ничего, можно сказать, и не заметили. И вообще в этом зале сильно прохладнее, чем везде, поэтому, конечно, завсегда и если только хотите…
Анна же бросилась поднимать Лизу. Та, обессиленная после мучительного плача, едва держалась на ногах. Но пыталась натянуто улыбаться и даже не сильно опираться на плечи подруги.
— Мой дон, — пробасил Бел, вежливо дождавшись, когда чудище начнёт пихать скатерть в карман. — Есть результаты экспертизы?
Вий закончил важное дело и выдохнул — от его дыхания снова заметно похолодало, — сообщая:
— Жемчужина у неё! — и поднял ручищу, вытянув жирнющий палец.
Бел повернул заиндевевшую морду и глянул по направлению.
Анна, пялясь прямо на вытянутый в её сторону перст, икнула и огляделась. В зале все смотрели на неё. И взгляды существ были выразительны до невозможности — прищуренные, словно уже опущенная лапка швейной машинки, готовой нашпилить ткань на иглу!
А Лиза, её Лизанька-солнышко-зайчик, смотрела вытаращившись и побледнев, как кипенно-белый шёлк!
— Я?! — пискнула Анна. — Да не брала я эту бусину! Мне она не нужна!!! Я не брала!
Но Лиза смотрела со слезами в глазах — вот-вот и расплачется, скроет лицо и, отвернувшись от неё, уйдёт.
— Хватит! — Бел в бешенстве топал к ней так, что зал сотрясался от его чеканного шага.
И было так страшно, что Анна попятилась, с ужасом смотря на быкоголового бойца.
— Ты! — огромный обличающий палец уткнулся ей ровнёшенько в ложбинку между грудей, — Отдашь жемчужину! И приставишь… приладишь… пришпандоришь… — он задумался, зло засопев, и тут же сорвался: — Сделаешь её обратно на место! И королевский суд, возможно, помилует тебя! Ну?! Твой последний шанс, воровка!
Анна стояла, вся трясясь от обиды и незаслуженных оскорблений.
— Я! Да я! Ни-ког-да! — закричала она. И слёзы всё-таки брызнули из глаз.
— Дай сюда! — взревел Бел.
— В сапоге, — утробно проурчал где-то стылый голос Вия, и Бел не стал дальше дожидаться.
Он кивнул минотавру, стоящему рядом. Тот, сверкая стальными доспехами, резво подскочил сзади и, не успела Анна повернуться, схватил её подмышки и поднял над полом.
— У-и-и! — завизжала Анна и поджала ноги.
Но Бел был быстрее. Он подхватил её за голени и провёл ладонями вниз, снимая милые осенние полусапожки. И тут же перевернул их.
Анна мгновенно заткнулась.
А маленькая перламутровая бусинка звонко упала на пол в полной тишине.
Бел покосился тяжким чёрным взглядом и, склонившись, бережно, двумя пальцами поднял жемчужинку. Она оказалась такая маленькая для него, что тут же утонула, став невидимой.
Бел осторожно, стараясь не потерять крохотный артефакт, понёс его к Вию.
— Как ты могла? — мучительно простонала Лиза рядом и закрыла лицо руками.
— Это не я! — заплакала Анна.
— Это не она, — повторил утробный голос Вия.
Ободрившись, Анна вскинула голову. У Вия на коленях уже лежал лицехват и толстяк гладил его по хребту так, что питомец-маска от удовольствия извивал хвостик.
— Не она? — нахмурился Бел, косясь на неё через плечо. — А кто тогда?
— Это…
Договорить Вий не успел.
Словно при примерке напоролась на булавку — так неожиданно взорвалось пространство!
Звуком бьющегося стекла по слуху и фонтанами ярого цвета по глазами ударил взрыв. Шарахнул по воздуху, обдавая тяжёлой жаркой волной! И всё смешалось в зале! Шум, грохот, звон, вой и стоны!
Минотавр, держащий Анну навесу, не удержался от ударной волны на ногах и рухнул, отпуская её. И, падая на пол, она с ужасом осознала, что сейчас разобьётся, словно мелок закройщицы, в брызги! И не будет больше Анны Павловны, портной шестой категории, а будет тысяча мелких осколочков.
И сквозь радужную круговерть и жаркий всплеск она увидела оскаленную от ярости и напряжения белую бычью морду.
А спустя мгновение её подхватило и закружило.
А когда она разожмурилась, то оказалась на чём-то большом и очень тёплом, даже жарким, от чего пряно пахло луговыми травами и… кажется, немного чесноком.
Она начала ощупывать это теплое нечто, пытаясь понять, почему же ещё не превратилась в тысячу цветных лоскутков. И подняв руку, внезапно наткнулась на…
Нет, это сложно описать словами!
Словно твою ладонь окутали самым божественным бархатом! Да таким, что его нежность проникает под кожу и ползёт по твоему нутру, распространяясь по всему телу и даря удивительное блаженство!
И между пальцами и этим шикарным бархатом будто пробегали маленькие молнии — не больные, а приятные, расслабляющие и вызывающие желание помурлыкивать, как хорошо смазанный оверлок…
И когда блаженство заставило её ощутить себя, как разложенная перед закройкой на столе ткань и обвиснуть счастливой тряпочкой, в ладонь внезапно ударили струи жаркого воздуха. Анна испуганно отдёрнула руку и замерла, приходя в себя.
— Уф! — сказал тёплый пол под ней.
И с звуком глубокого вздоха стал подниматься, отдаляя её всё дальше от пола каменного.
В панике Анна вскинула голову.
Огромный бычий нос — серо-розовый, покрытый нежнейшим слоем тонких волосков — высился над полом.
С визгом она подскочила на четвереньки. И замерла, с ужасом осматриваясь.
Она стояла в самой неподобающей позе, опираясь коленями Белу в живот и ладонями в грудь. И, наверное, на его огромной идеально сложённой фигуре нашлось бы место ещё для пары Анна-Павловных. Да только она искренне чувствовала, что никого бы не пустила к нему близко!
Минотавр прищуривался и магнетический взгляд его глаз, подобных индиговым авантюринам, пронзил её насквозь. Так, что жаром опалило лицо!
— Слезь с меня, — отводя взгляд, глухо пробурчал Бел и чуть наклонился на
