возбуждаюсь с этого, — подмигнул я Галине.
— Это что? Мне нужно работу делать по дому?
— Немного. Изобрази, как ты моешь полы. Или стираешь. Игра такая. Я даю указания, а ты их выполняешь. А потом в постели всё очень круто происходит.
Девушка закусила палец, а потом согласилась. И тут началось!
Я ей сказал, что нужно надеть фартук, чтоб она не испачкала свою повседневную форму. Откуда у Клюковкина фартук в квартире, можно только догадываться. Сомневаюсь, что он устраивал здесь ролевые игры раньше.
Первым местом была кухня. Я неспешно попивал чай и читал газету, а девушка быстро прохаживалась, вытирая пыль на шкафах.
— Нет, Галчонок. Надо более тщательно. Вот так, — подсказывал я ей. — И слегка покрутись.
Надеюсь, она не замечает, что я весь в чтении статей.
— Так? — быстро обернулась вокруг Галя.
— Ну, нет. Давай медленнее.
Через несколько минут, Галя уже активнее вытирала пыль, пытаясь вилять попкой. Фартук сидел на ней идеально, хотя ей было в нём не особо удобно. Она постоянно его поправляла и перевязывала.
При каждом наклоне девушки юбка обтягивала её стройные ягодицы. Само собой разумеется, наклоны она делала очень медленно.
— Саш, я уже… готова, — сказала Галя, утирая со лба пот.
Пыль она вытерла на кухне везде. Даже там, куда я бы никогда не полез.
— Нравится игра? — спросил я, перелистнув картинно газету «Правда».
— Ну, так себе. Ты мне будешь помогать убираться? — возмутилась Галя.
— Тихо! Я хозяин. Не нарушай правила игры. Иначе мы с тобой удовольствия не получим.
— Ладно. Давай в зал перейдём?
Так, расширяем фронт работы для Галочки. Вижу, она дома если и убирается, то крайне редко.
— Да. Там лучше будет.
Только мы вышли в зал, как моя «горничная» сразу же принялась за работу, показывая, какая она старательная. Девушка начала смахивать пыль с мебели, складывать ровно одежду, поправлять занавески.
Попка Гали быстро ходила из стороны в сторону, будто нарочно дразня меня. Быстро учится, дамочка. Потом я также отправил её и в коридор, и в ванную. И вот мы добрались до стирки. А я всё ещё читал газету. По второму кругу, конечно, но вдумчиво.
Внимательно посмотрев на уставшую Галю, я понял, что трудотерапия прошла успешно. Ей теперь не до интима.
— Знаешь, Клюковкин, я устала. Плохая у тебя игра, — бросила стирать мою футболку Галя.
— Да, что-то не очень получилось. Может, в следующий раз лучше получится? — спросил я, когда Галя сняла фартук и начала собираться.
— Нет. Я же сказала, что устала! Больше никаких игр.
— Понял. Жаль, — прошептал я и вышел из ванны.
Собиралась Галина долго и тяжело. Рубашку смогла застегнуть только с пятой попытки. Ещё и ноги дрожали.
— Как после марш-броска, — выдохнула Галя.
Когда ж она его бегала? Час тряпкой поработала и уже на ногах не стоит.
— Не доиграли мы с тобой…
— Да ну, эти твои игры! Не знаю, что тебя в них возбуждает. Я устала только от роли уборщицы, — махнула рукой Галя и пошла в коридор.
Через минуту дверь хлопнула, возвестив об уходе гостьи. Думаю, что она больше не придёт. Возможно, найдёт себе другого парня «для встреч». Но уж точно никогда не будет в ролевые игры больше играть.
Наутро я облачился в парадную форму и вышел на улицу. Построение полка было назначено на 8.30. Для этого даже запланировали полёты в ночную смену сегодня. Неужели, из-за меня одного?
Пока шёл по улице, ловил на себе изучающие взгляды.
— Ты смотри! Красавец, Сашка! — сказала сидящая на скамье женщина.
— Ага! И медаль есть, — поддерживала её другая.
Галина Петровна поприветствовала меня с порога Военторга и попросила обязательно зайти к ней после построения.
— Сашка, я ж не знала, что ты орденоносец! Конфеток насыплю тебе, — махала мне Петровна, утирая платком слезу.
— Это медаль. Зайду обязательно.
— Внучку поможешь с докладом о литературе? — крикнула она мне вдогонку.
— Обязательно.
Кажется, я начинаю понимать, что такого в Саше Клюковкине находят женщины. Он всем помогал. Там починит, здесь подскажет, тут придержит. Плюс симпатичный и ласковый с девушками.
А вот на военную службу его не хватало. Не был он прилежным офицером. Отсюда и неудачи в полётах.
Через 15 минут я стоял в строю своего нового подразделения. В моей эскадрилье Ми-24 ещё совсем мало народа. Помимо комэска и начальника штаба, только я, два командира звена, три лётчика-оператора и несколько лейтенантов, прибывших с ускоренного выпуска. Думал, что их пришлют ближе к осени, но они уже стоят со мной в строю.
— Сань, медаль «За отвагу» за что получил? — спросил у меня командир одного из звеньев.
— В Панджшере операция была.
— Молодцом. Высокая награда. А сейчас какую дадут? — спросил он.
— Хорьков не сказал.
— Эх, везёт вам. Батыров вон и вовсе Героя получил. Может тоже напроситься в Афган?
— Из-за наград? — удивился я.
— Ну да. Ничего ж сложного там нет, верно?
— Абсолютно. Убить только могут, — ответил я.
Командир звена удивлённо посмотрел на меня. Будто я его пугаю и специально отговариваю ехать.
— В бой сильно рвёшься? Обычно в цинке таких привозят домой. Зато орден дадут. Сто процентов говорю тебе! — добавил к моим словам комэска.
Грубовато с его стороны, но смысл правильный. От войны не бегут, на неё и не просятся. Это изречение, к сожалению, очень часто забывают.
На плацу появился Хорьков и член Военного Совета Доманин. После доклада и приветствия, два полковника поднялись на трибуну.
— Товарищи, исполнение интернационального долга — наша общая обязанность, — начал говорить Доманин.
В своей речи он вспомнил и подвиги в Великую Отечественную, и уже новых героев, которые отметились в Афганистане. Упомянул и Батырова.
— Своим примером старший лейтенант Батыров показывает правильность борьбы за коммунистические идеалы. Важность помощи афганскому народу неоспорима, — продолжил Доманин вещать с трибуны.
Когда дело подошло к окончанию речи, член Военного Совета объявил о начале награждения.
На центр вынесли стол, где были разложены красные и серые коробочки. Похоже, не только меня будут награждать. Мой новый комэска шепнул мне, что несколько человек из инженерно-технического состава приехали домой вчера вечером в отпуск. Вот им и вручат здесь награды.
Доманин и Хорьков спустились с трибуны. Замполит полка
