всей видимости, Нора не сдалась и решила подстроить очередную пакость.
Когда Адриан с сестрой вошли в кухню, я уже сидела на столе и с упорством толкала чашку к краю. Ещё один толчок и напиток оказался на полу.
Нора вскрикнула и подалась вперёд, явно желая отвесить мне подзатыльник, но Адриан опередил её:
— Ничего, я сам наведу себе чай. Садись.
Девушка растянула губы в неестественной улыбке и прощебетала:
— Нет, что ты, мне не сложно, я…
— Садись, — повторил он с нажимом, и ей ничего не оставалось сделать, как послушаться его.
Интересно, что она на этот раз хотела сделать? Опоить его каким-нибудь любовным напитком, или отравить? Мол, не доставайся же ты никому?
Девушка замерла на стуле, выпрямив спину так, будто железный прут проглотила. Сначала она следила за дёрганными движениями Адриана, а потом перевела взгляд на меня. Страх молниеносно сменился злостью. Она прищурилась и скривила идеальные алые губы. Мне же очень хотелось спросить, на что она вообще надеялась? Глупая. И любовь её противоестественна, даже если они не родные, то… Они же выросли вместе! Неужели в её окружении не нашлось больше ни одного достойного кандидата?
Я спокойно выдержала злой взгляд и демонстративно принялась умываться. Нечего в меня молнии метать, они мне не страшны.
Когда Адриан обернулся, поставил чашку на стол и принялся убирать осколки с пола, то Нора вновь натянула маску бедной овечки. Только на это раз брат не стал обманываться. Усевшись на своё место, спокойно спросил:
— О чём ты думала, Наора?
Девица вздрогнула, побледнела и выдавила улыбку:
— Я просто приготовила чай, Ри, я…
Мужчина кулаком громыхнул по столу и обманчиво-спокойным тоном поинтересовался:
— Просто чай? — его брови взлетели вверх, а холодная усмешка коснулась губ. — От простого чая не будет нести афродизиаком.
О, надо же. Оказывается, приторный запах принадлежал всё же какой-то любовной бурде. Хорошо, что его почувствовала не только я.
— Я… — начала Нора, да только скисла под внимательным взглядом, явно не найдя слов в своё оправдание. Потом девушка поднялась, нервно одёрнула подол платья и сдавленно произнесла: — Я думаю, мне пора.
Правильное решение. Очень правильное.
— Пора, — не стал спорить Адриан. — И, пожалуйста, Наора, больше не приезжай.
Сестрица всхлипнула и выбежала из кухни, а вскоре послышался стук входной двери. Только когда мы остались одни, смогла спокойно выдохнуть. Вот это у него родственнички. Думала, друзья сумасшедшие, ан нет, пальма первенства переходит к Норе.
Мы посидели в тишине несколько минут, после чего Адриан протянул ко мне руку и погладил:
— Спасибо, — выдавил с мукой в голосе. Я не придумала ничего лучше, чем замурчать.
К слову, мужчина оказался совсем не глуп. Мясо, которое Нора порезала для меня, он попросту выкинул. Молча порезал другой кусочек и поставил передо мной. Ещё и молока со сметаной не пожалел.
После завтрака он вспомнил, что уже давно не выпускал меня, поэтому мы отправились на улицу. Сегодня был первый день, когда серые тучи, наконец-то, расступились, и выглянуло солнце. Унылая местность преобразилась, заиграла новыми красками.
Мне не хотелось заходить в дом, я долго бродила по дорожкам, наслаждаясь прогулкой. Адриан не отставал — шёл следом, при этом хмурился и о чём-то думал. Я старалась его не отвлекать, пока не услышала странный шорох. Оглянулась. Никого поблизости не было. Даже кусты, за которыми можно было спрятаться, и те находились слишком далеко.
Подумала, что мне показалось, и уже сделала шаг вперёд, как вновь раздался шорох. Принялась лихорадочно осматриваться, пытаясь понять, откуда исходит звук, но к тому, что произошло через мгновение, я всё равно оказалась не готова.
Сверху на меня свалилось что-то рычащее и весьма тяжёлое. И это что-то с остервенением впилось мне в загривок, от чего я заверещала и попыталась сбросить с себя нападавшего.
Боль оглушила и дезориентировала. Я потерялась в пространстве и ощущениях. А потому с запозданием поняла, что тяжесть со спины пропала, и повсюду разносится противный запах палёной шерсти.
Кто-то прикоснулся ко мне, и я вновь зашипела, хаотично замахала лапой, пытаясь достать до противника.
— Марго, успокойся, это я, — сквозь шум в ушах с трудом смогла разобрать слова.
Подняла голову, пытаясь сфокусироваться, и наткнулась на обеспокоенный взгляд Адриана. Было так больно, что я жалобно замяукала. Хотелось вовсе отключиться, но выносливость кошачьего организма оказалась куда больше, чем у людей.
— Иди сюда, — мужчина с опаской вновь протянул руку. На это раз шипеть я не стала, позволила осторожно поднять себя на руки, только вот промолчать не могла. Мне было больно.
— Сейчас, подожди, я помогу тебе… — прошептал Адриан, широкими шагами направляясь к дому.
Что это вообще было? Тварь, напавшую на меня, я даже рассмотреть не успела. И вопрос века — почему опять я? Тут больше нападать что ли не на кого? У-у-у! Кругом одна несправедливость. Почему мне так не везёт?
В дом он влетел, ногой открыв дверь. Я наблюдала за всем с флегматичным безразличием. Боли было так много, что я, в какой-то момент, попросту перестала её чувствовать. И глаза сами собой закрывались, вдруг жутко захотелось спать. На задворках сознания билась мысль, что засыпать ни в коем случае нельзя, но она была такой невнятной, что я попросту махнула на неё рукой.
Почему нельзя, если очень хочется?
Адриан что-то бормотал себе под нос, при этом скидывая на пол какие-то склянки и мешочки. Он что-то ищет? Что-то важное?
— Да где же оно! — мужчина не выдержал и закричал.
Всё это время он держал меня на руках, а потом понял, что даже с такой худосочной ношей не очень-то удобно рыться в ящиках. Меня аккуратно уложили прямо на стол.
Я не выдержала, закричала, и, кажется, ненадолго всё же отключилась. Пришла в себя от того, что меня осторожно теребили за ухо.
— Вот так, красавица, открывай глазки, — было непривычно слышать такой тон от Адриана, наверное, поэтому я фыркнула, пытаясь усмехнуться. Вышло откровенно плохо. Но он правильно меня понял:
— Представляешь, большой и грозный дракон тоже умеет бояться, — подшутил сам над собой.
Дракон? Да он точно чокнутый.
— Я бы мог снова применить магию, — принялся рассуждать вслух. — Но тогда ты погибнешь не от раны, а от моих рук. Уж лучше так…
Мою голову повернули набок и принялись вливать в рот какую-то гадость. Попыталась вывернуться, но очередная порция боли отправила меня в беспамятство, где я и пробыла ровно до того момента, пока не пришла в себя в кромешной темноте.
Во рту было сухо, словно в пустыне. Нестерпимо
