Анастасия Королёва
Мурчащее (не) счастье для Дракона
Глава 1
Смена закончилась позже обычного, а всё потому, что Юлька вновь напортачила с приёмкой. Пришлось перепроверять накладные, выискивая, что у нас там не сходится. В итоге на последний автобус я опоздала, а денег на такси не было — конец месяца подкрался незаметно, истощив все мои запасы.
Пройти пять кварталов ночью, после убойного рабочего дня то ещё удовольствие, но иного выхода я не видела. Впрочем, везде нужно находить плюсы, хоть прогуляюсь, а то с учёбы на работу, света белого не вижу и свежим воздухом некогда подышать.
Город ещё не спал, несмотря на позднее время. Автомобили неслись с бешеной скоростью, ослепляя яркими фарами, да и оглушая рёвом моторов. С ними соперничали мотоциклисты, что по скорости, что по шуму, газуя на светофорах с таким энтузиазмом, будто цель себе поставили — перебудить полрайона разом.
Компании молодых людей кучковались на лавочках, весело смеясь и наслаждаясь жизнью. Я им даже завидовала, потому что в моём возрасте тоже бы нужно было наслаждаться хоть чем-то, я же просто пыталась свести концы с концами, чтобы элементарно выжить. Но в будущем всё будет иначе. Вот я отучусь, получу диплом и устроюсь на нормальную работу, где мне не нужно будет экономить на всём, что только можно. В идеале, хотелось бы, конечно, обзавестись собственным жильём, но для начала хватит и того, что перееду в более благополучный район и сниму квартиру, а не комнату в коммуналке. Может, даже кота заведу, о котором с детства мечтала.
Фантазии о благополучном будущем прервал телефонный звонок. На дисплее высветилось имя той, которая меня вырастила. Назвать эту женщину матерью язык не поворачивался, да и не была она мне ей, сама же недавно призналась.
Отвечать не хотелось, но Ларису я знала — пока не добьётся ответа, не успокоится. Будет трезвонить до последнего.
Вздохнув, провела пальцем по дисплею:
— Что тебе нужно? — да, именно так, без приветствий и прочих расшаркиваний.
— А-а-а, — протянули на том конце заплетающимся языком. — Мар-ргоша, и тебе при-и-ивет, — Лариса икнула и глупо захихикала.
Всё понятно. Опять накачалась.
— Что. Тебе. Нужно? — повторила, чеканя каждое слово.
— Скинь со-оточку до зарпла-аты.
Нет, а что я ещё ждала? Что она в кои-то веки позвонит лишь для того, чтобы поинтересоваться, как у меня дела? Фигушки.
Едкое чувство горечи поднялось внутри, но к этой горечи я уже давно привыкла.
— Ты не работаешь, — бросила с усмешкой. — До какой зарплаты?
Женщина, вырастившая меня, была пьяницей. Сейчас я уже достаточно выросла, чтобы не стесняться признавать это. Впрочем, на каждом углу я о таком не кричала, да и вообще старалась пореже вспоминать о столь постыдном факте в моей биографии. Если бы Лариса ещё не напоминала о себе вот такими звонками, всё было бы вообще прекрасно.
— Марго-оша, — протянули на том конце и всхлипнули. Не натурально. — Мне бы хоть хле-еба купи-ить.
Знаю я этот хлеб. Жидкий.
— Лариса, хватит уже мне звонить, я ничего тебе скидывать не буду, — бросила устало, и свернула с освещённой улицы во дворы. Здесь можно чуть сократить путь. Уже собралась нажать отбой, как женщина заорала:
— Тварь неблагодарная! Да я вырастила тебя! Ты обязана мне по гроб жизни!
Да-да, эту песню я тоже уже слышала, вот только правда в том, что никто меня не растил, я была сама по себе. А Лариса, сколько я себя помнила, всегда пила и вспоминала о дочери только тогда, когда ей это было выгодно. Вот, как сейчас.
— Спокойно ночи, — произнесла едко и отключилась. Остановилась, прикрыла глаза и медленно выдохнула. Меня давно не трогали наши «нежные» семейные отношения, но… Иногда мне хотелось банально разреветься от несправедливости. Чем я заслужила такую участь? Родная мать отдала меня пропойце и гулящей женщине. Почему?
С самого детства я из кожи вон лезла, пытаясь заслужить похвалу матери, а, оказалось, что она и матерью-то мне не была. Два года назад в пьяном угаре, как раз рассказала, каким чудесным образом я оказалась на её попечении. Какая-то состоятельная женщина предложила полное содержание и безбедную жизнь, если Лариса согласится объявить меня своей дочерью. Она и согласилась, кто же от такого подарка судьбы отказывается, как мне сказала приёмная мать?
О том, на что тратилось содержание, новоявленная мать, конечно же, никого в известность не ставила, да никто и не следил за её тратами. Поэтому мне доставались крохи, а то и вовсе ничего.
Вот только два года назад, с наступлением моего совершеннолетия, содержание закончилось, и Лариса не посчитала нужным и дальше врать мне.
Честно, я даже обрадовалась. Значит, нас ничего не связывает и гены не возьмут своё, превратив меня в отброс общества к сорока пяти годам.
Хватит! Думать и сожалеть о том, чего уже не исправить. Меня бросили, посчитали ненужной, так значит и мне пора забыть о той, что дала мне жизнь. Я со всем справлюсь сама!
Открыла глаза, расправила плечи и пошла дальше. Мне ещё до дома минут двадцать идти, не меньше, так что нечего зря время терять.
Я успела сделать всего-то шагов десять, как за спиной раздался хриплый голос:
— Эй, красавица, куда торопишься?
Живя с женщиной, у которой на каждый вечер был новый хахаль, я повидала многое, но такого животного ужаса ещё никогда не ощущала. Застыла и, кажется, даже дышать перестала.
Почти полночь. Тёмный проулок. И ни единой живой души рядом, кто мог бы помочь мне.
Оборачиваться не стала. Сильнее стиснула телефон в одной руке, а сумку в другой и сделала шаг вперёд.
— Куда? — на плечо опустилась тяжёлая рука и меня резко дёрнули, разворачивая.
Нельзя показывать страха. Нельзя и точка! Это я усвоила ещё лет в семь. Вот таким отморозкам нравится, когда их бояться.
— Домой, — ответила предельно спокойно, хотя у самой внутри всё скрутилось в тугой узел.
На меня смотрел громила, под два метра ростом. Одутловатое лицо и лихорадочный блеск в глазах. Он улыбался, так жутко, что в пору было бы уже взвыть сиреной, но я молчала. Так же молча перевела взгляд на его руку и дёрнула плечом, пытаясь освободиться от захвата. Но меня не отпустили.
— Так я провожу, — блеснув жёлтыми зубами, выдал он.
— Не нужно, я сама, — произнесла, но на последнем слове голос-таки дрогнул.
— Э-э-э, — протянул он довольно, и цокнул
