Ашока не пришел на зрелище; не было видно и царевича Самади.
Факир сидел на земле, скрестив ноги перед собой, закрыв глаза и сложив руки на груди. Откуда-то донеслись приглушенные монотонные звуки цимбал и барабанов, и факир начал петь – медленно и заунывно, наполняя воздух особыми ритмическими вибрациями. Затем ему принесли плетеный кувшин с крышкой. Не переставая петь, он открыл его и оттуда с шипением поднялись три кобры. «Ах!» – вскрикнули рабыни царицы.
Змеи стали извиваться в такт музыки, и к своему еще большему ужасу девушки заметили, как кобры вздуваются, вытягиваются и увеличиваются в размерах, достигая уже роста человека. Тогда факир сделал неуловимое движение, и змеи начали уменьшаться и уменьшаться, пока совсем не исчезли.
А факир уже показывал зрителям запотевшую медную чашу, наполненную чистой водой. Он отпил несколько глотков и плеснул воду себе на руку, показывая, что это обычная вода. Затем он поставил чашу на землю и принялся пристально смотреть на нее. Вода сначала покрылась маленькими пузырьками, как это происходит при закипании, а потом взаправду закипела, от нее пошел пар.
Далее факир взял небольшую кучку земли и посадил туда семя манго. Он снова начал свое пение под звуки барабанов и цимбал. Вскоре из земли появился зеленый росток, он поднимался прямо на глазах и через несколько мгновений принял вид молодого куста; на нем выросли листья и цветы, цветы превратились в плоды, а плоды сразу же созрели. Факир сорвал эти плоды и с поклоном передал зрителям, которые с изумлением стали их разглядывать.
Факир, между тем, позвал кого-то, и на площадку вышел маленький мальчик. Факир взял из его рук длинную тонкую веревку и подбросил ее конец, завязанный узлом. Веревка стала подниматься все выше и выше, пока узел не пропал из виду. Тогда факир оставил веревку, но она не упала, – будто где-то высоко над землей была подвешена на невидимый крючок. Факир подтолкнул мальчика, тот ловко вскарабкался по веревке и исчез в вышине. Факир хлопнул в ладоши, и веревка тоже пропала; он хлопнул во второй раз, и она появилась. Мальчик стал виден в высоте, как едва заметная точка, а затем спустился по веревке.
«Ну и чудеса!» – раздались восхищенные крики.
Факир опять позвал мальчика, и тот принес ему доску с длинными острыми гвоздями. «Ну, я это уже видела, – сказала одна из рабынь. – Сейчас он будет лежать на гвоздях». Факир действительно улегся спиной на гвозди, а мальчик уселся на него; потом стало происходить нечто поразительное – сперва мальчик, а затем факир воспарили над доской. Они висели в воздухе, ни на чем не держась: мальчик – сидя, факир – лежа, после чего мальчик плавно опустился на землю, встал и провел рукой под телом факира и над ним, чтобы все могли убедиться, что оно в самом деле ни на чем не закреплено.
Далее, вернувшийся на свое место факир заставил летать по воздуху различные предметы – чаши, кувшины и ножи, причем, последние он ловко подхватывал на лету и глотал.
Зрители пришли в полный восторг, а царица сказала своим рабыням:
– Теперь он должен немного отдохнуть, а после этого он станет отгадывать наши мысли.
– Мысли?! – испуганно переспросили рабыни.
– Только тех, кто захочет, – улыбнулась Кумари.
К царице подошла служанка и что-то прошептала на ухо. Кумари нахмурилась, но тут же совладала с собой.
– Отдыхайте, – поднимаясь с кресла, сказала она рабыням. – Я скоро вернусь.
* * *
Во внутренних покоях царицу ждал ее сын Самади. Он расхаживал по залу и бормотал проклятья.
– Что случилось? – спросила Кумари, отослав служанку.
– Что случилось?! – со злостью переспросил Самади. – Он выгнал меня!
– Откуда он тебя выгнал? – Кумари старалась сохранять спокойствие. – Прекрати бегать, – веди себя, как подобает мужчине.
– Я убью его! – вскричал Самади.
– Тихо! – царица невольно оглянулась по сторонам. – Ты говоришь о царе и своем отце. Такие слова не должны выходить из твоих уст.
– Все равно я убью его, – упрямо сказал Самади.
– Веди себя, как мужчина, – повторила Кумари. – Расскажи все с самого начала.
– Ладно, – пробурчал Самади, несколько успокоившись. – Вчера я ездил на охоту, – я охотился на леопардов. Мне сообщили, что видели прекрасного зверя недалеко от водопоя на краю леса. Мы решили взять его у привады, для которой приготовили тушу антилопы. Сначала пришлось добыть эту антилопу, так как туша должна быть достаточно свежей, потому что леопард не ест падаль. Нам повезло, мы наткнулись на антилоп, которые шли на водопой, – эти глупые создания не учуяли нас, потому что нас закрывал поворот реки, и ветер дул в другую сторону. Мы ранили одну из них стрелами, загнали под высокий берег и там прикончили, – я сам вырезал у нее сердце, чтобы отдать дань богам.
– Богам не угодны кровавые жертвы, – возразила Кумари.
– За удачную охоту и за удачную войну богам нужно давать кровавую дань, – не согласился Самади. – Но ты женщина, и тебе это трудно понять.
– Да, – сказала Кумари, – но что было дальше? Продолжай.
– Дальше мы привязали приваду к нижней ветке одинокого дерева, – так чтобы она была хорошо видна на фоне неба, – все более воодушевляясь, рассказывал Самади.
– Я хотела узнать о твоем отце, почему он выгнал тебя, – перебила его Кумари.
– Но ты же сама просила рассказать с самого начала. Разве тебе не интересно послушать, как я убил леопарда? – обиделся Самади.
– Конечно, интересно, – ласково ответила Кумари. – Я тебя внимательно слушаю, продолжай.
– Леопард приходит на приваду обычно в сумерках, издавая при этом негромкий рык, похожий одновременно на кашель и скрежет пилы, – этот звук невозможно спутать с другими звуками, – говорил Самади. – Когда леопард подходит к приваде, в него надо без промаха метнуть дротик и держать наготове меч, ибо раненый леопард очень опасен, – он чаще нападает, чем старается уйти. Кроме того, он часто притворяется мертвым и бросается на подошедшего охотника.
– Какой ужас, – сказала Кумари. – Видишь, какой ты смелый, если охотишься на леопардов.
– Да, это так, – улыбнулся польщенный Самади. – Этот леопард у меня седьмой. Можешь потом посмотреть на его шкуру, она очень красивая… Труднее всего было дождаться его в засаде: приходилось сидеть тихо, как мышь, ведь леопард очень острожен… А видела бы ты, как я убил его – одним ударом, когда этого зверюгу прижали рогатинами к земле! Но я и без посторонней помощи убил бы его, – спохватился Самади, – как убил шесть леопардов до этого.
– Убив леопарда, ты вернулся во дворец? – терпеливо спросила Кумари.
– Не сразу. Всю ночь мы пировали, отмечая хорошую охоту. Я вернулся на рассвете, поспал немного, но меня разбудили –
