в улыбке губы. – Только сначала в туалет схожу. Не терпеть же мне до дома? – Оль…
– Я быстро, – выворачиваюсь из слишком тесных объятий Олега. Слишком жгучих, но не приятно, а болезненно. Что я хочу увидеть? Почему просто не уйду сейчас в слепое бездумное привычное счастье? Что-то во мне изменилось, пугающе и неотвратимо. Что-то сломал во мне наглый клювастый зайка. Или просто я поняла, что жить можно не так, как я жила, пряча голову в песок. – Знаешь, Лежик, жопе холодно, когда башка в песке.
– Что? – в глазах Олега смесь страха и удивления. Плевать. Дергаю на себя дверь, уже зная, кого увижу.
– Так вот почему меня нельзя было впускать сегодня в клинику, – увидь сейчас великий Леонардо мою улыбку, он наверняка бы Мону Лизу по другому изобразил. Но вот полуголой секретарше Олежки явно сейчас не было очень приятно видеть меня. – Не Вишенка сегодня? Крыжовничек? Детка, неужели тебе приятно служить сточной ямой?
– Олечка Петровна, это не то… – блеет поганка, пытаясь застегнуть проклятый белый халатик на своей цыплячьей груди. А мне вдруг становится страшно весело. Из горла рвется истерический смех. – Олежка, я тебе забыла Вишенку и простила.
– Оль, блин… Ну, ты ушла от меня. Что мне делать было? Технически – это не измена. Мы с тобой были в разлуке. Я заскучал.
– А я не скучала, – кривлюсь я, боясь, что сейчас разревусь. Так всегда и бывает, новая фаза истерики. – Я тебе изменила, понял? Отомстила. Целую ночь мстила с первым встречным и знаешь… Мне понравилось, – уже кричу я, вытирая нос рукавом. – Я даже имени его не спросила. И лица не видела. Но ты… Ты по сравнению с ним лошара. Вот. И я увольняюсь. Я сама увольняюсь. Без работы не останусь. С моей квалификацией С руками в любой клинике оторвут. А ты иди на хер, и член у тебя с пипетку. Поэтому твои шлюхи язык предпочитают. Кстати, куни мне тоже сделали, и черт возьми, я оргазм испытала. Впервые в жизни, Олег… Ты не смог даже удовлетворить меня ни разу, – о, боже. Я никогда не позволяла себе разговаривать с Олегом в таком тоне. Просто я сейчас сошла с ума. Просто наконец поняла, что я проживу без него. Что не хочу больше грязи.
– Оля, замолчи, – рычит мой, теперь уже точно, бывший муж. – Закрой рот, мать твою, сука. Кому ты нужна то? Давно себя видела в зеркало, фантазерка? Ты ведь понимаешь, что если я докажу твою неверность, то уничтожу. С голой жопой по миру пойдешь. И на работу тебя хрен кто возьмет, дура. Как думаешь, чьему слову поверят люди? Шлюхи гулявой или уважаемого главврача известной клиники?
– Значит я сука? А ты то кобель у нас. Скот ты, а не кобель. А еще говоришь, что мужик. Баб вон как перчатки меняешь дешевых. Папе моему врешь, который тебя с руки кормит. И на деле, лошара ты, ничего из себя не представляющий. Даже как врач фуфло. Кстати, дорогуша, вам бы сексолога посетить и психолога не мешало, – несет меня по кочкам, плевала я на угрозы. Терять то мне чего? Квартиру бабушкину у меня этот чертов скот отобрать не сможет, Барабана я забрала. А остальным пусть подавится. Девка испуганно сжалась и смотрит на меня затравленно, но я оседлала метлу. – Трахаться с недомужиком себя не уважать. Мерзость.
Щеку обжигает болью. И моя истерика испаряется. Смотрю удивленно на чужого мужчину, которого считала чуть ли не богом. И не понимаю, как такое вообще могло быть. Он мне что, дал пощечину? Не раздумывая бью в ответ. Даже не глядя куда. Слышу изумленный "хрюк" мерзавца. Попала значит куда-то. Но ведь это же не я. Я никогда не умела двать сдачи, не могла постоять за себя. Так что же меня так изменило? Что со мной?
А ведь Галка меня предупреждала, еще когда мы с Олегом встречались только, что он гнилой. И с Зюнькой мы не общались пять лет только потому, что Олег мне не разрешал видеться подругой, по причине того, что она его видела насквозь А я дура…. Я дура. Дура, дура, дура. Слепая и глухая. И недотраханная, блин.
– Пришлю к тебе адвоката, – борясь с головокружением, выдыхаю я. – Расчет и увольнительные отдашь моему отцу. Я ему объясню, почему мы разводимся сама. И парня охранника попробуй только уволить.
Иду к выходу из кабинета с прямой спиной, хотя хочу бежать ломая Галкины шикарные ботильоны, которые мне велики размера на три.
– Приползешь на карачках, идиотка, – шипит в мою прямую спину Лежик.
Фак в потолок, и я захлопываю дверь с такой силой, что с потолка падает кусочек штукатурки. Свобода? Наверное, надо привыкнуть к этому ощущению. Мне кажется, что я потеряла что-то очень важное. Но с плеч свалился неподъемный груз. И так легко. Да нет, точно. Свобода!
Глава 10
«Любовь не бывает без боли!»– сказал заяц, крепко обнимая ежа…
– А потом я вышла из его кабинета, побежала, сломала каблук, разбила коленку, у меня лопнула губа, штаны на заднице по шву и…
– На моих ботильонах? – ахнула Галка. Вот зараза. У меня жизнь разрушилась до основания, а она переживает о каких то дурацких ботах Которые давно уже вышли из моды, и вообще уродские были.
– И я теперь безработная бомжиха, – хлюпнула я носом, ударилась зубами о край стакана из тонкого богемского стекла, от которого тут же откололся маленький осколок. Зюнька нашла кому дать в руки дорогую посудину. Я способна погнуть чугунную ванну, даже не прикладывая к этому никаких усилий, а тут стекло как паутинка. – Я падшая женщина. Без морали и стыда. Качусь по социальной лестницы со скоростью болида. А еще, я постоянно вспоминаю охотника. И мне от этого стыдно. И, черт, девочки, что я натворила?
– Ой, падшая женщина, которая не может забыть охотника с гаубицей, Это нормально, Оль. Не нормально то, что ты столько лет терпела козла возле себя, лишая себя маленьких удовольствий. Нет. Только ты могла имитировать оргазмы. Это ж додуматься надо, – хмыкнула Зюнька, одернув белый медицинский халатик на своем заду. Слишком короткий для главврача элитной клиники для толстосумов. – Один раз не водолаз.
– Подожди. Ты откуда…? Я убью Галку. Язык как помело. Я тебе его вырву, клянусь.
– Догони сначала, – фыркнула носатая гангрена. – И вообще, мы же подруги. И тайн нет у нас, да ведь, Лапоть? Кто поможет тебе, как не мы? Не этот твой
