просто догадка, – стесняясь ответил Юра. – Когда коридор обследовали в первый раз, все было в порядке, но почему-то когда мы все вошли туда, начал наблюдаться эффект цикличности. Я думал, что мы сделали такого, что запустило аберрацию? И тогда я понял, что в первый раз входная дверь была постоянно открыта, а мы ее запирали и…
Слова ученого перебили глухие металлические звуки, откуда-то сверху. Отряд направил подствольные фонари в сторону шума, но ничего кроме длинных рядов труб разного диаметра и состояния не увидел.
– Наверно, воздушная пробка идет, – предположил Бард, поглядывая на Вадима.
Мессер сдавил пальцами висок и с видом эксперта заявил.
– Да, вполне вероятно. Сейчас сезон такой.
– Какой? – поинтересовался старшина.
– Ну, – замялся Вадик, – насосы ремонтируют.
– Ты имеешь в виду напорные помпы? – уточнил Кобра.
– Именно! – Мессер щелкнул пальцами и, подмигнув, улыбнулся технику.
От этой улыбки по спине Юры пробежали ледяные мурашки. Что-то было в ней неуловимое, неправильное, фальшивое. На самом деле, Вадим – странный тип. Вписался он в последний момент, да и непонятно зачем. За все время почти не проронил слова, хотя до этого практически не замолкал.
У старшины тоже были сомнения на его счет. Тайфун прекрасно понимал, что такие люди в ответственный момент всегда срываются, и особо рассчитывать на них не стоит. Беркут тоже был из таких, но он пока молодой. Еще молоко на губах не обсохло, а ему уже автомат в руки и на передовую. «Ничего, мы еще сделаем из него человека», – думал Тайфун. Бард же из другого теста. У него мало опыта, но уже есть внутренний стержень. В таком деле это хорошо. Главное – научиться им правильно пользоваться, а не бежать голой грудью на ДОТы, преисполненным бессмысленной бравадой. Старшина уже вдоволь насмотрелся на таких. Да, они не бросят в беде. Не пожалеют своей головы ради спасения товарища, но такие часто и цикла не проживают. Вместо них остается одно гнилье, которое они же и вытаскивают из-под Самосбора, а сами превращаются в кучу крови и дерьма или, того хуже, становятся порождениями.
Погодя еще пару минут, Тайфун дал команду продолжать движение. Осторожно, осматривая каждый угол, отряд продвигался все глубже и глубже во тьму пустующего цеха. Где-то ближе к середине пути Кобра учуял странный сладковатый запах.
– Командир! – окрикнул он старшину. – Вы чуете?
Тайфун стал активно шмыгать носом, его примеру последовала остальная команда.
– Да, что-то знакомое, – сказал старшина. – Похоже на… на…
– На розовый концентрат! – осенило Барда.
– Точно! – подтвердил Юра. – Только запах немного тугой!
– Мне даже есть захотелось! – протянул Беркут. – Может, посмотрим? – обратился он к Тайфуну. – А то целый пакет на деда потратили!
Старшина на секунду задумался. Отвлекаться сейчас не было времени, с другой стороны, бойцы уже несколько часов на ногах и голодные. После разведки потенциального схрона можно было бы и небольшой привал организовать.
Дав добро на разведку, Тайфун поставил Кобру и Барда впереди колонны как самых лучших нюхачей, и команда побрела по невидимому следу.
Заветный аромат уходил мимо каморки смотрящего вглубь раздевалок и сворачивал в сторону бронированной широкой двери с надписью: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН!». Скинув толстый палец механического засова, отряд попал в высокое, но тесное помещение с длинным, уходящим вверх на шесть метров медным чаном. Запах здесь стоял более приторный, с легкими железистыми нотками.
– По ходу, мы наткнулись на целую фабрику! – воскликнул Беркут.
– Вряд ли его здесь производят, – скептически сказал Кобра. – Наверное, фасовочный цех. Вон, видишь, конвейер уходит в стену!
Вокруг чана проходила узкая спиральная лестница. Беркут бодро побежал по ступенькам, спеша посмотреть на съестное богатство. Тайфун было намеревался его остановить, но, видя редкий энтузиазм подчиненного, решил не сбивать инициативу. Боец ловко миновал решетчатые ступени и остановился у самого края загрузочного бака.
Заглянув внутрь чана, Беркут получил по носу резкой вонью гнилой плесени вперемешку с сахаром и заношенными портянками. От ароматного букета его стошнило прямо в бак, что прибавило запаху пикантную кислинку.
– Вот же хрень! – задыхаясь, кричал он. – Старшина! Тут все протухло! Оно наверно уже несколько циклов гниет! Запах… – Беркута опять стошнило. – Запах просто ад! – после чего он в красках описал все, что чувствует и думает о розовых пищевых концентратах и тех, кто оставил портиться столько ценного добра.
Команда, слушая яркое описание, мигом поскучнела и распрощалась с аппетитом. Прикинув в голове примерный маршрут и текущую позицию, Тайфун заключил, что если продолжить движение прямо сейчас, то через несколько часов они уже доберутся до казарменного этажа. Осталось только попасть в соседний блок, дойти до подстанции и воспользоваться служебным лифтом. Далее – два поста, а там уже свои и дом.
Не успел Беркут еще и отдышаться, как из широкой сливной трубы над чаном показалась увесистая капля черной слизи и шкворча вылилась в тухлое месиво. Боец от неожиданности отшатнулся, прикрывая грудь руками. Если бы хоть капля попала на его тело, то мигом бы расплавила плоть вместе с костями. Над головой огнеметчика послышался очередной сточный вой, и из сливного отверстия неспеша вылезла янтарная смола.
Сердце Беркута заколотилось барабанной дробью, а существо медленно выкатилось наружу и, плюхнувшись в чан, покрыло собой всю площадь биомассы. Боец медленно попятился назад, держа огнемет наготове. Отряд, видя обеспокоенность товарища, тоже взялся за оружие.
– Ты чего? – тихо спросил Бард.
Беркут молча бросил напуганный взгляд в его сторону и пальцем показал «Тихо!». Дойдя до низа, боец шепотом доложил Тайфуну о том, что существо из коллектора пожирает остатки концентрата. Старшина молча дал знак – «Живо уходим!», и команда покинула ячейку, заперев за собой бронедверь.
– Она что, следит за нами?
– Да плевать! Главное, что эта хрень научилась передвигаться между этажами! Если доберется до жилых ячеек, будет трындец!
За перегородкой послышался утробный стон, за которым последовала череда громких ударов.
– Нажралась, скотина, – сплюнул Беркут. – Добавки просит!
– Тикать отсюда надо, пока до нас не добралась, – невозмутимо сказал Кобра.
Словно поняв намерения группы, существо навалилось на запертую дверь, да так, что толстый металл выгнулся линзой, дав трещины промеж бронепластин. Сквозь узкие промежутки стала медленно просачиваться густая, как мед, масса. Едва высунувшись наружу, субстанция сформировала прозрачный овал, на котором постепенно вырисовывались объемные черты лица.
– Сокол? – вглядываясь в пустые оранжевые глаза, прошептал Бард. – Как?
Лицо лже-Сокола сделалось озадаченным, оно с интересом разглядывало боевую группу, не предпринимая активных действий.
Медленно, невесомой походкой, к существу подошел Вадим. Он завороженно вглядывался в сверкающий янтарь удивленных глаз. Лицо осторожно осмотрело молчаливого собеседника и непонимающе наклонило голову. Инженер аккуратно протянул к нему руку, намереваясь дотронуться, но почувствовал, как кто-то схватил его за шиворот и резко оттянул назад.
– Давай! – скомандовал командир, и струя ярко-голубого пламени отправилась в сторону чудовища.
– Жри, мразь! – не сдерживаясь кричал Беркут.
Существо визжало и извивалось, пытаясь сбросить с себя раскаленную огненную смесь. Вадим отчаянно ударил по дулу огнемета, уводя огонь в сторону, за что Тайфун буквально за шкирку вытащил бунтовщика из коридора в раздевалку.
– Это что сейчас такое было? – потребовал объяснений командир.
– Вы видели? – надрывно сказал Вадим. – Оно же совсем дитя!
– Это дитя уже убило двоих наших, и лифт наверняка тоже ее дело! – взял его за горло Бард.
– Н-нет! – задрожал Вадик. – Оно просто защищалось!
Старшина сдернул руку бойца и оттолкнул в сторону, дав гражданскому дышать полной грудью.
– А тебе откуда знать? – подозрительно спросил Беркут.
– Подумайте сами, если бы оно хотело нас убить, то убило бы раньше.
В речах Вадима звучала невесть откуда взявшаяся безумная одержимость. Бард, не желая слышать этот бред, замахнулся на него прикладом, но Тайфун вовремя выхватил ствол у бойца.
– Так, успокоились! – рявкнул старшина и посмотрел на молчаливого Юру. – Что ты думаешь?
Шокированный ученый стоял в сторонке и мысленно перебирал информацию о поведении известных ему биологических видов, включая порождений Самосбора.
– В его словах есть смысл, – с легким тремором сказал Юра. – Существо проявляет зачатки разума, но все же ведомо животными инстинктами. Пока трудно что-то сказать, слишком мало данных. Оно пришло сюда, как и мы, почуяв еду.
После слов ученого из глубины покинутого коридора послышался очередной нечеловеческий вопль и треск металла.
– Не знаю, на сколько ему хватит этих запасов, – тревожился Кобра, – но оно точно
