Очень бы я не хотел, чтобы этот пакет обнаружил кто-то из местных. Разговоры пойдут, слухи. Так что, сжечь его? Закопать? Хотя с другой стороны, а с какой стати я так мандражирую из-за какого-то пакета? Кому взбредет в голову шататься здесь, по ночному лесу. А утром… утром меня здесь уже не будет. По крайней мере, очень хочу на это надеяться. Так что пусть пока поваляется, вот у этого пенька. Я сложил пакет вчетверо, воткнул его в щель на пне, поправил суму на плече и, продираясь сквозь кусты, двинулся обратно к опушке, а оттуда прямиком к городу. Через десять минут лес кончился, я поднялся на холм и невольно залюбовался открывшимся видом. Вот он, Аррохон. Зубчатые стены большого средневекового города с башнями, шпилями, увенчанными флюгерами, черепичными крышами в свете полной луны. Красотища! Хоть сейчас на обложку какой-нибудь металлюжной группы или романа про вампиров. Но долго наслаждаться видами мне не пришлось. Со стороны города раздались гулкие удары в колокол. Так и есть – десять часов. Мне стоило поторопиться.
Особо торопиться в этих чудовищах, что были надеты на мои ноги, было крайне неудобно. Нет, даже не представляю себе, какой изверг, какой палач сделал эту обувь? Представьте себе два кожаных мешка, натянутых на ноги и перевязанные ремешками в районе щиколоток. Причем, мешки старые, дырявые, в них легко проникает влага, пыль и мелкие камушки. В общем, ощущения от такой ходьбы явно не для слабонервных. Одежка на мне была под стать обувке. Что-то вроде монашеской рясы с узкими рукавами и большим карманом на животе. Как кенгуру, честное слово. Ряса была старая и местами заштопанная. Да и плащ на мне был явно неновый и с чужого плеча. Каналья Рэдис, на что же он потратил денежки, которые я ему оставил в прошлый раз? Явно – не на наряды и не на научные книги. Наверняка, на кабаки да на бордели. Студенты, они во все времена студенты. Но хоть на обувь приличную мог бы потратиться…
***
Самая неприятная часть пути к городу – через кладбище. Не могу назвать себя по понятным причинам чистым материалистом, но и в годы студенческой юности я ночные кладбища тоже недолюбливал. Есть в них что-то такое… пугающее. А уж это конкретное кладбище и подавно! Особо склепы с изваяниями. Вот поди разберись в такой темноте, что это притаилось у склепа с гарпиями – безобидная каменная статуя страдающей от утери вдовы или что другое? А может, это призрак какой, дух неприкаянный бродит, за злодеяния свои прижизненные расплачивается.
Опять же, ночная стража. Тут законы суровые, тут по ночам по кладбищам шляться не положено. А вдруг ты на скорбный погост с целями колдовскими забрался, чтобы навести порчу на семью усопшего, или, того хуже, похитить его душу. Можно и в башню угодить, а то и на эшафот. Хотя… В ночной страже тоже люди живые, хрен ты их ночью на кладбище заманишь, да они вообще предпочитают за крепостные стены не высовываться. И то верно…
Где-то на середине пути мне пришлось-таки остановиться, набившийся в обувь мусор превращал ходьбу в истинную пытку. Я присел на мраморную плиту у богато отделанного склепа и с облегчением стянул опорки с ног. Тут же сморщился. Амбре, однако! Ног Рэдис не мыл минимум неделю. Вытряхнул из обуви песок и сухие травинки, снова обулся. Эх, покурить бы сейчас, одну маленькую сигаретку, но зря губищи раскатал – табака в этом мире я еще не встречал, а с собой взять не догадался.
Уже собираясь уходить, глянул на склеп, украшенный изваянием рыцаря в доспехах. На щите у рыцаря алела чуть выцветшая роза, на мраморной плите имелась надпись: «Доблестный рыцарь О.Вайлант нашел здесь покой, мир его праху. Слава пережила героя, бесстрашного победителя драконов». О как!
В общем, кладбище я преодолел без приключений, лишь уже ближе к выходу испугался до одури. Но без всякой мистики. Просто наступил на сухую ветку, она треснула, и тут вокруг чего-то затрещало, заскрипело, захрипело. С трудом удержался от желания уподобиться страусу и засунуть голову в кучу песка у свежей могилы. Потом разобрался – это стая кладбищенских ворон переполошилась – сами перепугались не меньше моего.
Я перешел небольшую речушку по шаткому мостику, прошел вдоль штабелей кругляка из лесов его Светлости и, наконец, ступил на большую дорогу. Вот и город, совсем рядом. Мощные, зубчатые стены, окруженные глубоким рвом. Ворота, естественно, закрыты, мост поднят. И чтобы в этом мире не случилось, опустят его никак не раньше восхода солнца. Разве что его Светлости взбредет в голову прокатиться куда на ночь глядя, только это вряд ли. Его Светлость после женитьбы остепенился, и ночи предпочитает проводить в обществе молодой супруги, а не дворян-собутыльников.
Но не беда, кроме ворот и моста есть еще сторожевая башня и калитка в ней. И лодочник, который всегда рад перевезти вас всего за пару медных монет. Я похлопал по тощему кошельку, подвязанному к поясу моей рясы, и обнаружил, что кошель пуст. Зачем-то вывернув кошелек наизнанку, я обнаружил старый желудь. Ну Рэдис, ну пройдоха! Оставил меня без наличности. Ужо я ему задам! Ладно, попробуем обойтись без денег, чай не впервой.
Глава 2 О ПОЛЬЗЕ АНЕКДОТОВ
Лодочника я застал за его любимым занятием. Лодочник – вольноотпущенный гоблин по кличке Репей торговался. И хотя городской магистрат установил твердую цену за переправу через ров ночью в два медяка, один из которых шел прямиком в городскую казну, а второй – исполнителю работ, то есть лодочнику, Репей всегда торговался. И мне кажется, совсем не из-за жадности. Просто бывают люди с такой натурой. Ему не выгода важна, а сам процесс торга. Хотя Репей, как я уже сказал, человеком не был, но ничто человеческое ему не чуждо. В данный момент жертвой Репья был крестьянин с женой, двумя мешками и десятком корзин на тележке. Один мешок вел себя спокойно, а вот второй все время двигался и
