вилле на Фоллинбрук-драйв, расположенную на берегу озера Онтарио. Камилла до последнего не говорила нам, где будет проходить закрытое мероприятие, чтобы ни один журналист не узнал о нём.
— Вау! — восхитилась незнакомая девушка из нашей команды.
Вилла и впрямь была потрясающей: большое трёхэтажное строение в стиле хай-тек больше напоминало огромный инопланетный корабль, приземлившийся на площадку около голубого бассейна по всему периметру.
— Хм, ничего нового, обычное гнездо богачей, — в своей привычной манере фыркнула Сьюзен. В этот раз я разделяла её мнение.
Повсюду суетились рабочие, расставляя столики для гостей и декорации. Нас повели в внутрь через чёрный вход с обратной стороны здания, а потом пятерых девушек и меня в том числе завели в небольшую комнатку без окон. Внутри нас уже дожидались чересчур экстравагантные мужчина и женщина.
— Знакомьтесь, ваши гримёры — Софи и Себастьян, — сказала Камилла и убежала заниматься дальнейшей подготовкой к приёму.
Софи и Себастьян выдали нам облегающие комбинезоны из плотной тянущейся ткани телесного цвета, и когда мы надели их, гримёры приступили к нашему перевоплощению в живых скульптур. На это ушло почти три часа. Мы разглядывали с девушками друг друга и себя в зеркале: серебряная краска толстым слоем покрывала нас полностью, даже лицо и волосы. Если замереть, не дыша, то можно и впрямь принять нас за скульптуры древнегреческих богинь. Может показаться, что у нас голая грудь, как у Венеры Милосской, а бёдра прикрыты загипсованной серебристой тканью.
«Да, в таком виде меня даже мама не узнает», — с облегчением подумала я.
* * *
До прихода гостей нас выставили на улице вдоль бассейна. О том, в честь кого организован этот роскошный праздник, я узнала гораздо позже… Для меня это стало настоящим шоком. Да, если Грэм узнает меня сегодня, то свалить моё присутствие здесь на стечение обстоятельств станет практически невозможно, ведь этот праздник в честь дня рождения мачехи Дэймона, а о том, что Ванесса Грэм его мачеха, мне хорошо было известно. Томас Грэм не раз упоминал имя своей замечательной жены во время бесед с моим отцом. От мистера Грэма я наслышана, что Ванесса, в отличие от своего мужа, обожала устраивать вечеринки с таким же размахом, как герой романа «Великий Гэтсби». В этом я сегодня убедилась лично.
Живая инструментальная музыка заполняла пространство, мужчины и женщины в роскошных нарядах носили на лице сияющие улыбки и такое выражение лица, будто здесь они все до единого короли. Шампанское бурлило в бокалах, бесконечный поток угощений удовлетворял самых изысканных гурманов, гости смеялись, общались, обсуждали искусство и последние сплетни. Всё это напоминало огромный клубок змей.
Стоять бездвижно было невероятно тяжело, тело начало ныть от однообразного положения, а ещё я извелась, думая о Дэймоне Грэме. Я мысленно прокручивала то, что скажу ему, когда он вновь обвинит меня. Я бы на его месте, и сама не поверила в мою невиновность, вот только меня действительно никто не нанимал. Я работаю на Камиллу, а она на хозяина ресторана, в котором есть такая услуга, как выездная организация вечеров.
А ещё мне было скучно, но только до того момента, пока неподалёку от меня две гостьи не заговорили о Дэймоне Грэме. Я ругала себя, обзывала разными словами за то, что вообще позволила себе думать об этом мужчине. Но, должно быть, разум не главный хозяин в моём теле. Мной руководило глупое сердце и отказывалось прислушиваться к здравому смыслу, поэтому я ловила каждое слово, сказанное о нём.
— Думаешь, Дэймона не будет сегодня? — спросила первая.
— После смерти отца они с Ванессой практически перестали общаться, — ответила ей вторая.
— Очень жаль, мне хотелось бы с ним познакомиться поближе, — хохотнула первая.
— Люси, это вряд ли, если он и появится сегодня, то в компании очередной красотки, у которой непременно будет роза в руке.
— А ты не знаешь, с чем связан этот фетиш? — спросила первая.
— Не знаю, но это очень будоражит мои мысли.
— Грэма обсуждаете? — к первым двум присоединилась третья. — Говорите тише, он сегодня здесь и абсолютно один.
И стоило мне об этом услышать, как сердце мигом упало в пятки и забилось так сильно, что стук отдавался где-то в ушах.
— Оу, Дэймон, добрый вечер, — послышалось сбоку и я поняла, что он идёт в мою сторону.
Да, выгляжу я чересчур обнажённой, хотя это совсем не так. Нужно просто не обращать внимания на его слова, если он скажет в мой адрес что-то едкое, ведь это просто работа. Только сегодня. Больше ноги моей не будет среди всей этой элиты.
— Добрый вечер, дамы. — До моего слуха донёсся его сдержанный баритон.
«Какой же приятный у него голос, он словно обволакивал».
— Дэймон, мы думали, что Вы пропустите эту вечеринку, — чересчур радостно воскликнула одна.
— Я не смог бы так поступить с Ванессой. Прошу простить меня, но мне нужно идти, — бросил он и прошёл мимо меня, оставляя после себя флёр приятного мужского парфюма.
«Не узнал!» — я выдохнула с облегчением, но одновременно с этим немного расстроилась именно потому, что он меня не узнал.
Я с интересом наблюдала за тем, как Дэймон поздравил свою мачеху, на мой взгляд, очень тепло. Ванесса Грэм очень эффектная женщина, с роскошной фигурой и красивым лицом. Рядом с Дэймоном она смотрелась, как сестра, а не мать. Она прильнула к нему всем телом, принимая поздравления, и очень нежно поглаживала Грэма по плечу. Смотрелось это очень странно. У меня создалось впечатление, что Дэймон подарил Ванессе все свои эмоции, не оставив ни капли для гостей: он общался с ними с очень скучающим выражением лица, будто отбывал повинность, в то время как женщины и мужчины заискивали перед ним, приклеив на лица приторно-сладкие улыбки. За весь вечер Дэймон даже не притронулся ни к напиткам, ни к закускам. На фоне всех собравшихся Дэймон Грэм казался небожителем, и меня непреодолимо тянуло к нему, хотелось очутиться к нему так же близко, как и другие, коснуться его рук, провести пальцами по линии упрямого подбородка…
«Какое-то наваждение!»
Вечер близился к завершению, когда я почувствовала, что грим начал растекаться по лицу и телу. На мою удачу мимо проходила Камилла, и я смогла пожаловаться ей на свою проблему. Она пообещала, что через двадцать минут отпустит меня. Всего лишь двадцать минут, но они показались вечностью: краска потекла по бровям и ресницам, попытка вытереть пальцами глаза обернулась настоящим кошмаром — грим не щипал глаза, но сделал мир вокруг похожим на мутное пятно. Если бы чьи-то руки не
