хорошенько выплакаться и прийти хотя бы в относительную норму.
Дом, однако, встретил его умопомрачительными запахами, чистотой и относительной тишиной. Он пошёл за мерными звуками и нашёл ученицу на кухне. Она, судя по всему уже наточила его оружие, а теперь чистила ножны. Золото и камни на них сияли.
Когда он вошёл, она подняла голову и извиняющимся тоном сказала:
— А я вот… прибралась, наготовила… У меня всегда так, когда волнуюсь…
Не плакала. Ладно. Жалость не нужна ей сейчас.
— Время, Кирия. Заканчивай тут. Расположишься в моей спальне. Если что-то пойдёт не так, то в твоей конуре я и подобраться к тебе не смогу.
Лицо девочки отвердело. Она быстро убрала за собой и пошла в его спальню. Развесила оружие по местам, пошла к кровати. Кинжал захватила с собой. Прежде чем улечься, протянула кинжал Варгу.
— Зачем?
Она разулась и укладывалась спокойно и сосредоточенно, словно это было самое важное сейчас. Потом твёрдо взглянула на него:
— Убьёшь меня, если я окажусь негодной вошью.
Варг оторопело уставился на неё, и она пояснила, так же спокойно и твёрдо:
— Я не утащу тебя за собой. Ты слишком слаб сейчас, учитель, чтобы тягаться с драконами… Убей меня, как только поймёшь, что у меня не вышло, и тварь лезет ко мне в мозг.
Ни слова больше не говоря, она закрыла глаза. А Варг устроился в кресле рядом. Это будет долгая ночь…
Ученица удивила его в очередной раз. Она поступила ровно так, как поступил бы он сам. Только мотивы совсем разные. Он был, в своё время, прославленным военачальником, элитой. Его воспитывали с мыслью, что интересы дела — превыше всего. Он и его воины, в подобной ситуации, поставили бы интересы большинства выше своих. Это было логично и обеспечивало им, как нации, выживание.
То, что сделала Кирия было странно. Она готова жертвовать собой ради его безопасности. Почему? Из-за человеческих глупостей, вроде любви и дружбы? Глупо. Тем более, она знает, что он не способен ни на то, ни на другое. Вопреки этим разумным мыслям, из глубины его души поднималась злость на своё бессилие. Если что-то пойдёт не так, он, и правда, не сумеет защитить её!
Варг со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Что ж, если всё вскроется, то он поступит иначе… Он просто попросит, чтобы девчонку оставили в покое. Имеет же он право в изгнании завести себе домашнего питомца? Ему не откажут в такой малости, учитывая всё…
Скрипнул зубами. Просить… что может быть гаже для дракона? Чёрный плебс ещё может опуститься до такого, но цветные… Для знати это было бы немыслимо! Что ж, он теперь не знать, и не дракон почти. И ради девчонки попросит. Не переломится, как говорят местные…
Варг всмотрелся в лицо Кирии — спокойна… пока. Скоро… скоро мир её разобьётся в очередной раз… И он не сможет помочь. Какой помощник из того, у кого натуральным образом съехала крыша от потери наложницы!.. Хорошо, что его история не получила широкой огласки. Ему сохранили гордость. Но, вероятно, не ради него самого…
Одно радовало его тогда — то, что те, кто рассматривали его дело, не задавали тот самый глупый вопрос, на который не знал ответа он сам: "Почему?". Те существа были не в меньшей степени безумны, чем он, просто пристрастия имели, если и кровавые, то не настолько откровенные.
Аста была у него далеко не первой. Он с юности развлекался тем, что вместо участия в смотринах, забирал тех, кого желал. Ему многое позволялось… А потому он пожелал и забрал колдунью-воительницу у степняков и никогда об этом не пожалел. Что бы ни было потом, а не встретить её, было бы в его жизни самым страшным…
Она была прекрасна и сильна. И старалась убить его первых три года. Несколько раз ей это почти удалось. А он не наказывал её за это. Разве можно винить ветер в том, что он хочет свободы? Но и его нельзя винить в том, что он не отпустил её. Он сразу понял, чем станет она для него, и берёг своё сокровище.
На поле боя, в лагере или на докладе у короля, он всегда и всё просчитывал. Просчитал и тут. Ему нужно, чтобы она жила долго. Аста была сильной ведьмой, век её должен быть долог, и он заботился об этом. Он редко делил с ней ложе. Самоконтроль и дисциплина давно научили сдерживать инстинкты, ведь самое слабое место дракона — импульсивность. Гораздо важнее для него было то, что она рядом и он может прикасаться к ней, спорить, просто смотреть на неё.
Он брал её с собой в походы. И она заставила его драконов считаться с собой. Всего-то пришлось проклясть парочку юных наглецов. Он не рассердился, что она решила вопрос по-своему. Те ублюдки всё равно были не жильцы, после того, как посмели посмотреть на неё…
Он берёг своё сокровище и правильно всё рассчитал. Она должна была жить долго. С ним. Тем более, что она была совсем не против. И хоть никогда не признавалась ему в любви, до своего последнего дня, он знал, как дорог ей. А она уважала его чувства и не навязывалась. Знала, что драконы любить не умеют. Так зачем воду в ступе толочь…
Она забеременела, после стольких лет… Тогда, когда он и опасаться-то перестал. Когда лекарь сообщил ему причину внезапного обморока госпожи, он тут же потребовал убрать драконёнка, пока есть время. Лекарь осуждающе поджал губы и достал снадобье.
Когда они вошли в её шатёр, Аста уже очнулась и приказала лекарю идти вон таким страшным голосом, что тот выскочил пулей. И на господина своего не глянул. Потом она в грубой форме высказала Варгу всё, что думает о его методах принимать решения за других. И сказала, что у ситуации есть только два выхода: он пытается убить сына, она проклинает себя и умирает немедленно. Или он оставляет её в покое, получает наследника, и она живёт ещё почти год, ведь матери драконят всегда доживают до родов.
Он молча осел на пол рядом с её ложем, а она обняла
