чтобы уезжал. Макс ошалело:
— Ты меня выгоняешь? После всего, что было?
— Не веди себя, как оскорбленная невинность — кинула в него его вещи, чтобы одевался.
— Это ничего не значит! У меня есть свои потребности и если не хочешь, чтобы их гасил другой мужчина — я сделала паузу — будешь приезжать, когда позову.
Вы бы видели это лицо! Максу, как яйца прищемили.
— И еще! Увижу хоть одну бабу с тобой рядом… вход будет закрыт навсегда — расставила все точки над "i".
Завтрак я ему все-таки приготовила. Омлет и бутерброды с кофе Макс уплел моментально. Его задумчивый серый взгляд скользил по мне, останавливаясь на губах, ложбинке груди, проглядывающей из домашнего халатика.
— Я согласен с твоим предложением. Ты меня снова удивила — хмыкнул.
До двери не провожала, не маленький. Нутром чуяла, что такой человек понимает только позицию силы. Даже с ним расслабляться не стоит. Но этого паршивца хоть знаешь) Да и дети будут чаще видеть — улыбаюсь. Романтическую дурь к бывшему мужу уже выбила из себя.
Сюрпризы, говоришь?! Ты будешь вертеться, как уж на сковородке, чтобы угодить мне… Что там Аня говорила про восточные танцы?
Для исполнения взятых на себя обязательств буржуй прибыл через день. Не думала так скоро его ждать и с удивлением смотрела, что одет он был, как "свой парень", в футболку и джинсы. Привез девочкам подарки и сладости. Выгулял детей в парке и уже требовательно посматривал на меня, дожидаясь награды. План мой был жесток до безобразия. Я успела вызвать фотографа. Заявив, драгоценному, что сейчас будет фотоссесия с детьми, с удовольствием замечаю движение скулами.
Три часа нас терзал фотограф! Я успевала переодевать детей в красивые наряды. Бывший вконце еле держался, но метал взгляды на папарацци такие убийственные, что тот наконец сдался.
— Зачем это все? — все таки выдал Макс.
— Обновишь фоточки в инсте — мило так улыбаюсь.
Во мне погибал манипулятор! Я начала намекать, что не плохо бы детей куда-нибудь свозить. Еще построить на заднем дворе детскую площадку…
Максим
— Что еще? Составь сразу список — остановил мои фантазии Теплов.
Когда не удается поставить мужчину в тупик, меняй тактику.
— Можешь остаться на ночь — почти шепотом
Макс дернулся, как будто я накинула удавку.
— Долго будешь со мной играть? Я не собачка! Захотела позвала, захотела выгнала! Скажи, что ты хочешь и я дам тебе это — Макс запусти руку мне в затылок и приближал к себе.
Я и забыла, с кем имею дело: гроссмейстер в бизнесе и человек, умеющий управлять людьми.
— Только то, что уже сказала, Максим. Ты отец моих детей. Мой единственный мужчина… пока единственный. Я не доверяю тебе и не уверена, что смогу доверять кому-то еще. В одном я уверена точно: ты не причинишь вреда мне и детям — смотрю в его глаза цвета стали.
Макс остался на ночь.
На обратном пути машина Максима Теплова попала в ДТП. Мой бывший муж погиб на месте.
Неделя прошла, как в тумане. Столько раз он уходил от смерти… а тут встречная не справилась с управлением. Конечно проверили на магические следы — ничего. Я во всем начинала винить себя. На похоронах, взяв горсть земли, четко прозвучало в голове: "ты черная вдова" — обожгло в груди. Потом уже, фиксация памяти, выдавала отдельные картинки: синие глаза Владимира, не отрываясь, смотрят мне в лицо; Влад притянув к себе шепнул на ухо: "ты ничего не могла изменить".
Что я скажу детям?
Обняв своих кровиночек, поняла что не нужно слов, они знали, что папы больше нет в этом мире.
Теплов оставил завещание, где все переходило нашим дочерям. Я, как опекун, могла распоряжаться его имуществом и счетами до совершеннолетия детей. Дала распоряжение, чтобы бизнес продавали, а с имуществом потом разберусь. Самое ценное, что на мой взгляд осталось — это была та ужасная фотосессия, где мы были вместе, как-будто семья.
К нам переехал Миха. Максим завещал ему дом, но он не хотел жить один. Я была искренне рада. Этот медведь, как привязанный ходил за дочками. Лучшей охраны и пожелать было трудно. Так же переехал повар дядя Вова и Иннокентий. Старая гвардия скорее была семьей, чем работниками. Нам одинаково не хватало Максима.
На девятый день попросила отвезти меня на могилу к мужу. Столько было недосказанного и не правильно понятого. Почему люди не разговаривают, когда есть такая возможность? Все куда-то спешим, забывая главное.
Я тогда все ему высказала: все свои надежды, все свою чувства. Что ждала и чего не хватало… и в чем была виновата.
— Все, пойдем! Ты уже ледянная — оттаскивал меня Миха с мраморной плиты.
Положила игрушки, которые дети передали "для папы". Стало легче. Я его отпустила.
Это было странно! Вика начала лунатить по ночам. Материнское чутье не подводило. Меня, как подкидывало ночью и я шла искать ее. Первый раз я нашла ее на балконе. Ведьмочка тянула руку через кованное ограждение… Потом поймала босую у входной двери. Двери открыть она не могла. Брала ее на руки, возвращала в кровать и ложилась с ней рядом.
Сегодня было полнолуние и самой было тревожно. Я укладывала девочек, читала на ночь сказки, а сама вглядывалась в темноту за окном. Решила, что из детской не уйду. Сдвинула две кроватки вместе и забралась посередине. Малышки мирно сопели и меня стало морить в сон.
За секунду до!.. Вика стояла на окне, пытаясь открыть его. Я схватила дочь на руки и зашипела на нависшую тень за окном:
— Пошла вон! Разорррву!
Уже утром, на ковре в зале заседаний, лежали магически связанные три ведьмы. Влад предлагал порешить их сразу, но нужно было узнать их планы на моего ребенка.
Ведьмы корежились от сжимающей их боли, но молчали… Я глазом не успела моргнуть, как колдун накинулся и сжег двоих. Третью, схватив за волосы приблизил к себе. На Влада было страшно смотреть, он уже не мог контролировать себя.
— Если бы мой ребенок пострадал, уничтожил бы вас всех! — выдал колдун.
Чтоооо? Я впала в ступор. Как это, его?! У вас бывало такое чувство, что от непонимания происходящего, вы забываете где лево, где право и вообще теряетесь в пространстве. Ноги не держали, я плюхнулась в кресло.
Ведьма, не смотря на боль, зашлась хохотом:
— Вижу, ты не сказал ей! — это было последнее, что она произнесла.
Влад отшвырнул от себя тело ведьмы и повернулся с горящими глазами на меня:
— Прости!
