Я Не игрушка для тебя
1. Как мне рады!
Маргарита (40 лет)
Как я могла так затянуть? С детства врачей не любила и больницы… Вот она, расплата за беспечность! Четвертая стадия рака! Жила для себя. Ни детей, ни мужа. Стрекоза с красивыми крылышками. Учеба, карьера, бизнес, деньги — все стало не важно перед порогом смерти. Сколько было заплачено этой швейцарской клинике? Да, пофигу! Куда мне теперь эти деньги? Снова скрутило от боли. Мой организм отравлен, опутан сетью беспощадного паука, который уже высосал всю кровь.
Что это за гул такой? Врачи забегали. Я стою и оглядываюсь по сторонам, с ужасом понимая, что мое тело сейчас лежит на этой кровати без жизни. Все, Марго! Отпрыгалась! А ведь не жила толком, не любила… Вернуть бы все обратно! Господи, я бы все изменила, правда…
Листаем дальше…
— Рита! Куропатка, ты безмозглая! Сам бы удавил, будь моя воля! — орет мужик, аж покраснел от злости.
Где я? Кто я? Оглядываю палату, мысленно отключая рупор кричащего дядьки. Палата не моя. Капельницы на худенькой… Стоп! Осторожно пошевелила пальчиками. Рука не моя! Сглотнула…
— Ты меня не слушаешь?! — не унимается, болезный.
— Слышь, психованный! Воды принеси! И прекрати орать, голова болит, — смотрю в упор.
Заткнулся. Моргнул, словно увидел нечто из мира фантастики.
— Ээээ, — чудик поменял цвет на белый и глаза его забегали.
— Глухой? Если ноги отпали, нажми вон ту кнопку, — показываю, что не дотягиваюсь. — Вызови медсестру!
— Ты как с отцом разговариваешь? — зашипел. — Совсем страх потеряла?
Рассматриваю психованного. Лет сорок пять. Дорогой костюм. Белая рубашка. Слегка полноватый. На голове залысина. Он мог бы быть симпатичным, если бы не презрительно оттопыренная губа и злые глаза, цвета голубого хрусталя.
— Не было в нашем роду гоблинов! Выдумал, тоже мне… отец! — фыркаю.
Придурок начинает раздуваться, хватая ртом воздух.
— Я тебя в психушку сдам! — рычит новоявленный папаша.
— Рискни, давай! Напомни мне, почему я в больнице? М?
— С ней что-то не то! — говорит кому-то по телефону, отвернувшись гоблин и кидая подозрительные взгляды на меня.
— Принесет мне кто-то воды?! — перехожу на ультразвук.
В палату залетает медсестра и кидается к графину с водой, стоящему на столе, в углу. Жадно пью и со стоном откидываюсь на подушку.
— Можно этого не пускать ко мне, — тычу пальцем в толстого плохиша.
Медичка округлила глаза и посмотрела в указанном направлении.
— Это ваш отец! — пискнула больничная фея.
И эта туда же! — хмурюсь.
— А что со мной было? — понимаю уже, что "я не я" и все вокруг чужое.
— Вы чем-то отравились…, - мямлит медсестра, пряча глаза.
— Грибочками или ягодками? — решаю уточнить.
— Мммммне нужно идти, — смывается от ответа, хлопнув дверьми.
Поворачиваюсь к гоблину, который задумчиво на меня смотрит.
— Бать, ты чем меня таким накормил? Просрочку жрем дома? — смиряюсь с тем, что этот человек, в этой жизни мне кто-то.
Мужик идет к графину с водой. Наливает и выпивает стакан залпом, вытирая пот со лба. Ставит стакан и покидает помещение.
Что мы имеем, Маргарита?! Сейчас меня зовут — Рита. Я моложе — снова смотрю на свои руки. У меня есть отец — злой гоблин. Я больше не умираю! Спасибо, Господи!
2. Радушная встреча
Смотрю на себя в зеркало больничного туалета. Совсем девочка, на вид лет шестнадцать-восемнадцать. Длинные светло-русые волосы, милашка с голубыми глазами. Очень худая. Задираю хлопковую ночнушку. На теле много синяков старых, уже пожелтевших и еще синюшных. Что ж вы, суки, с девочкой творили? — накатывает холодная злость. Ничего, детка, прорвемся! — подмигиваю.
— Ну, и где ты ходишь? — на больничной кровати сидит красавчик морщась, будто лимон съел.
Это что за хрен? — поднимаю бровь.
Темноволосый мажор, с серыми глазами. Красивые черты лица, спортивное телосложение. Явно спортом занимается, — смотрю на бицепсы. Надеюсь, его груша для битья не я…
— Привез тебе шмотки, — кивает на пакет. — Переодевайся, жду в машине.
На выходе двинул мне плечом, отбросив на косяк двери. Больно ударилась и зашипела. Провожаю мажора взглядом. Список смертников пополнился — хмыкаю и иду к пакету.
Да, уж. Напяливаю какой-то безразмерный балахон мышиного цвета на себя. От бабушки, наверное достался. Туфли-балетки. Ну, Золушка, пошли разберемся, кто тут тебя обижал!
На стоянке замешкалась. Кручу головой. Нетерпеливый сигнал черного внедорожника.
— Не сюда, дура! Место свое забыла?! — рычит и тычет на заднее сидение.
Сильно хлопаю передними дверьми. Забираюсь на заднее, пассажирское и втягиваю воздух, чтобы не сорваться.
— Отец говорит, ты быковать вздумала? — кидает взгляд в зеркало. — Память отшибло? Так я могу напомнить! — кладет руку на свою шею и с хрустом дергает ей влево.
Братишка! — прищуриваюсь. Вот оно че! Толпой, значит гнобили бедняжку. Скрестив руки, кусаю нижнюю губу.
Хорошо, что он больше не смотрит в мою сторону. Ему многое бы не понравилось в моем выражении лица. Прикрыла глаза. Надо копить силы.
— Выходи, приехали! — не заметила, как задремала.
Открыла двери и спрыгнула с высокой подножки. Не плохой домик! — разглядываю трехэтажный особняк в современном стиле из стекла и бетона. Прусь по дорожке за мажором.
— Пап! Я ее привез! — доложил брательник, кидая ключи на стойку.
— Сильно не мни, пока хилая, — оборачивается через плечо, говоря с гоблином. — Скопытится еще, отвечай потом.
Толстяк, противно улыбаясь, прет в мою сторону. Стою и жду, как далеко это убожество может зайти. Хватает меня за горло и бьет головой об стену, прижимая к ней.
— Еще раз вякнешь
