Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
встать под бунчуки Тохтамыша! В противном случае он уже сейчас мог бы бросить вызов бывшему покровителю и благодетелю… Но ничего, пройдет семь-восемь лет — и юноши Белой Орды возмужают и станут полноценными нукерами! Подрастут и озорные мальчишки — и они также смогут взять в окрепшие руки лук и стрелы…
Но прежде всего нужно разобраться с каганом Димитрием. Или он примет ярлык на княжение из рук законного хана Золотой Орды — после чего вновь начнет платить дань. В том числе и могучими батырами урусов, с ног до головы закованных в железо, и страшных своим копейным тараном! Или…
Или придется воевать на севере, доказав всем подданным, что хан Тохтамыш не потерпит самоуправства и своеволия в своих законных владениях!
— Напомни, дорогой мой Ак-Хозя, вернулось ли твое посольство из земель урусов?
Молодой булгарский царевич, также сидящий дастарханом, так и не донес до рта комок риса с мясом, что до того скатал голыми руками — ну словно плов… После чего булгарин с некоторым испугом посмотрел на крепкого хана — только-только достигшего расцвета мужской силы, рослого чернявого степняка с по-монгольски узкими, тигриными глазами. А ведь получив очередное приглашение на трапезу, Ак-Хозя и помыслить не мог, что Тохтамыш вспомнит о посольстве, направленном летом в Москву!
— О великий хан! Разве мне может быть известно более твоего? Я отправил мурзу Ихсан-бея к кагану, расставшись с посольским караваном еще в Нижнем Новгороде… С тех пор, увы, я ничего не слышал о достопочтенном мурзе и его людях!
Хан внимательно так, вкрадчиво посмотрел в очи булгарина, вперив в него немигающих взгляд карих, но с этаким желтым отливом глаз:
— Вот и я ничего не слышал про своего мурзу, хотя каган Димитрий не посмел бы причинить татарскому послу хоть какого-то вреда… Урусы хорошо помнят, как повелители степей платят за смерть своих посланников! Одна Калка чего стоит… И все же ни мурза, ни кто-либо из его нукеров или слуг так и не вернулись в Булгар. А потому я должен вновь тебя спросить, Ак-Хозя — почему же ты не поехал в Москву? И вернулся, добравшись лишь до Нижнего Новгорода?
Царевич похолодел, стараясь все же прямо, открыто и преданно смотреть в глаза своего повелителя. Что же он мог теперь сказать? Правду? Правду о том, что каган Димитрий Суздальский упредил его о крупном отряде ушкуйников, незадолго до появления посольства проследовавшего мимо града? О, это неминуемо вызовет гнев хана! Ибо стоило ему подчинить себе Белую Орду и прибыть в Булгар, да прознать, что северный улус его ханства платит урусам дань… И не только великому кагану, но и каким-то речным разбойникам! Да на лицо хана в тот миг было страшно смотреть! И лишь заступничество всемилостивого Аллаха спасло булгар от сурового наказания за проявленную ими трусость…
Но между тем, Ак-Хозя хорошо знал возможности ушкуйников в бою — и насколько свирепыми, безжалостными могут быть в сече урусы-разбойники. Да и после брани тоже! Развитая чуйка булгарина сразу завопила об опасности — и царевич, недолго думая, покинул посольство, перепоручив переговоры мурзе Ихсан-бею… Да заодно наказав Димитрию Константиновичу молчать об ушкуйниках.
Вернувшись, царевич сослался на слабость здоровья — и это объяснение было милостиво принято ханом. К тому же Тохтамыша тогда не было в Казани, и лично убедиться в немощи Ак-Хози он не мог — но теперь… Теперь предстоит объясняться — причем неизвестно, прознал ли владыка Золотой Орды о детском вранье царевича, или можно и дальше ссылаться на немощь? Хорошо бы — да только несдобровать булгарину, ежели кто поведал Тохтамышу про его ложь…
Взвесив все за и против, царевич начал медленно говорить, осторожно подбирая слова:
— О великий хан… Я не мог продолжить свой путь, ибо мучали меня немощи духовные и телесные! Следуя в Москву, я перестал держаться в седле, потому как ночами меня мучали неясные, смутные кошмары… Не иначе в землях урусов ифриты имеют над правоверными мусульманами большую власть! И изводят их по ночам, насылая ужасные видения…
Тохтамыш, недобро усмехнувшись, чуть прищурил правый глаз:
— И что же за кошмары были явлены ифритами, царевич?
Ак-Хозя нервно сглотнул — после чего выпалил, ведомый наитием:
— Что каган урусов Димитрий наслал на наш караван наемников-ушкуйников, истребивших всех до единого членов посольства! Истребивших от своего имени… Таким образом, чтобы владетель Москвы мог оправдаться перед ханом — руки его чисты! Однако же, раз послы не добрались до него с требованием милостивого хана платить дань, то каган и не обязан ее собирать…
— Сдается мне, ты врешь, Ак-Хозя.
Царевич окончательно помертвел — после чего едва слышно вымолвил:
— Великий хан — я страшился лишь вероломного нападения в дороге. И если посольство наше сгинуло в непроходимых чащах урусской земли, то выходит, мои опасения были справедливы…
Глаза Тохтамыша полыхнули огнем, а губы его сжались тонкой полоской — так, словно великий хан вот-вот прикажет казнить булгарина! Царевич смежил веки, не имея душевных сил наблюдать за тем, как ярость хана обрушится на его голову — но услышал лишь вполне спокойный голос своего господина:
— Так что же ты думаешь, Ак-Хозя — будет ли платить каган урусов мне дань?
Царевич ответил практически без раздумий — и вполне искренне:
— Если бы каган Димитрий признал бы себя верным подданным великого, законного хана Золотой Орды, то он уже прислал бы дань. Ведь прошел целый год…
После короткой паузы Ак-Хозя продолжил:
— Но возможно, Димитрий Московский не сможет ее собрать, даже если захочет. Ведь победа над беклярбеком Мамаем позволила урусам поверить в себя! И если каган Димитрий Суздальский встретил наше посольство в Нижнем Новгороде вполне радушно, то простые урусы — и жители града, и воины… Они не проявили перед нами никакого почтения. А когда один из ханских нукеров, прибывший из Кок Орды, позволил себе обнять понравившуюся деву, приглашая ее на ложе, урусы едва не растерзали его! Нам с трудом удалось избежать крови — и лишь с помощью дружинников Димитрия Константиновича… К чему я веду — даже если каган Москвы решился бы собрать для тебя дань,
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
