Инкуба! Да все сёстры будут мне завидовать! Пойдём же за мной, скорее!..
Фея чуть-чуть отлетела и полуобернулась, приглашающе протянув руку. Ефим с трудом оторвал взгляд от аппетитной крепкой попки, которая оказалась прямо на уровне глаз, и шагнул следом.
Правда, Наташа вмиг растеряла всю свою беззаботность и испуганно опустилась ниже, прижавшись к земле, когда над головой послышались клёкот и хлопанье крыльев.
— В чём дело?.. — обеспокоенно спросил её Ефим.
— Это просто птицы… Показалось.
Низко над лесом, и правда, летели куда-то две хищные птицы. Одна впереди, другая следом, будто гнались друг за дружкой.
Ход 2. Коричневый игрок
Пётр сидел, облокотившись спиной на холодную решётку клетки, и меланхолично смотрел в небо. Сквозь толстые ржавые прутья было видно, как в вышине кружатся две похожие на ворон птицы. Создавалось ощущение, что одна из них преследует вторую, летящую впереди. Сквозь скрип колёс и приглушённые голоса конвоиров то и дело доносились громкий возбуждённый клёкот и хлопанье крыльев.
На очередном ухабе телегу немилосердно тряхнуло, и клетка чуть не выпала из неё. Пётр еле успел прикусить язык, чтобы как-нибудь скверно не выругаться. А потом вдруг вспомнил…
Он ведь не дома. Больше не надо бояться, что мама скажет «а-та-та» за произнесённое вслух нехорошее слово. Бояться теперь надо совершенно другого.
С сильным запозданием Пётр прошептал, совсем еле слышно:
— Ах вы ж, нехорошие животные ушастые… Чтобы вас всех в цирк сдали… С крокодилами!..
Адресованы фразы были устало волокущим телегу вперёд двум маленьким лошадкам с огромными ушами, которые и не думали выбирать дорогу получше и тащились напрямик через все ямы и рытвины.
Неразумные скотины обращённые к себе слова проигнорировали. Зато их услышал шагавший рядом с телегой суровый воин, с копьём на плече, который быстро перехватил своё оружие поудобнее и больно кольнул пленника в бок.
— Эй, молчать, страхочудище! Чего это ты там бурчишь? Заклятья на нас насылаешь небось, окаянный? Вот мы тебе покажем, твари нечистой!
Пётр хотел было ответить, что не чудище и не заклятья… Но прикусил язык. Вот уж чего-чего, а этого точно делать не стоило. Когда все эти люди его обступили и попробовали напасть, Пётр совершил над собой величайшее усилие. Да, он настолько испугался, что заговорил. Сам. Первый!
Вот только, причитая о том, что он не тролль, не чудище, пришёл с миром и вообще сдаётся, он совершенно забыл добавить в свою речь бранные слова и даже не облёк свою речь в стихотворную форму. И поплатился за это. Хорошо хоть опыта и уровней к тому моменту не было, и снимать оказалось нечего. Но ощущения, с которыми Система «стимулировала» Петра поступать именно так, как ей надо, оказались до крайности неприятными.
Так что теперь он старался быть очень осторожным в словах. При этом прекрасно помнил, что должен в день наговорить какое-то их количество. Вот только последствия неверно сказанного были слишком уж болезненными, и кары наступали незамедлительно. А стихов, ещё и содержащих ругательства, в голову как назло не лезло. И это не говоря о том, что все вокруг не горели желанием общаться, а чуть что, ещё и норовили ткнуть копьём в бок.
Пётр отвлёкся от птиц и опустил взгляд ниже, туда, куда его везли. Телега с клеткой в сопровождении конвоя медленно тащилась обратно, по той самой дороге, по которой Пётр шёл ещё совсем недавно, вот только теперь — в противоположную сторону. Выходило, что весь этот путь был проделан зря…
Когда проезжали мимо памятного указателя, один из воинов подошёл к деревяшке, с молодецким хеканьем вырвал столб из земли, развернул на сто восемьдесят градусов, и воткнул обратно. После чего повернулся к телеге с пленником и крикнул:
— Повернули указатель, глупый тролль и повёлся! Ха-ха-ха!..
Все вокруг принялись громко смеяться, даже похожий на священника тип в сутане сдержанно улыбнулся. А Петру внезапно стало особенно обидно. Как было можно так глупо попасться!
Из обрывков строк и образов, которые хаотично роились в голове, впервые родилось что-то хотя бы отдалённо похожее на стих, и Пётр поспешно продекламировал:
— Глупый воин жирно прячет тело робкое… за указатель! А я не глупый! И устрою вам кузькину матерь!
Поздравляем! Вы впервые успешно сочинили и прочитали нид и наложили на окружающих эффект страха. Мораль врагов снижена на одну единицу!
— А ну заткнись, чудище! — тут же взвился тип в сутане, подскочив к клетке и постучав по прутьям чётками, которые до этого крутил в руках. — Не смей открывать свой поганый рот и сбивать порядочных людей с пути истинного! Резаный, давай, проучи его!..
Повинуясь приказу священнослужителя, названный «Резаным» поднял копьё и хотел ткнуть Петра в бок. Но в последний момент остановился.
— Но ведь он… Но ведь я… Поранить можно! А же он сдался же!
— Всё равно ему одна дорога — на костёр! Неужто ты думаешь, что от одного слабого укольчика этому чудищу станет хуже? Не бойся, сам Свет направляет твои руки!..
Услышанное заставило Петра взвиться.
— Костёр? Какой ещё такой, простите, костёр?..
После этого всё тело прострелила резкая невыносимая боль, будто свело сразу все мышцы, и они стали будто ватными. Очередное наказание Системы за то, что не использовал стих и ругательства, ведь к «священнику» лично Пётр ещё ни разу не обращался.
Тем временем, резаный наконец решился, и просунул копьё между прутьями решётки. Вот только Пётр, преодолевая болезненную слабость, схватился за древко и сломал его одним движением, сам удивившись тому, с какой лёгкостью это вышло. Запоздало пришло в голову, что не стоило так просто сдаваться. Возможно, даже получилось бы отбиться. Он же тролль! А если даже и нет… Смерть в бою не так пугает, как гибель на костре. Если, конечно, рассуждать об этом гипотетически.
Сам не понимая, чего в нём больше — страха или злости — Пётр принялся трясти прутья клетки, ломать и выхватывать оружие, которым его пытались угомонить, и трубно реветь. Глотка тролля оказалась способной выдавать совершенно ужасающие и чем-то
