почему это так прекрасно…
Меня даже не смущает, что он до сих пор в пальто.
Слишком нужными кажутся эти губы, что так настойчиво врезаются в мой рот.
Он что, совсем свихнулся?
А я?
Мы оба, да…
Такие дураки, что позволяем друг другу пойти дальше.
Он мне — стянуть с него пальто и шарф, отбросив их прямо на пол.
Я ему — подхватить себя за попу и отнести на бабушкин диван.
— Подожди… — Шепчу, отрываясь, пытаясь дышать и не захлебнуться эмоциями.
— Поль… — Пользуясь моментом, исследует губами мою шею и ключицы. — Пошли всё на хрен. Давай потом поговорим.
Как ёмко.
Мне бы эту уверенность.
Последние остатки разума растворяются, когда его ладони освобождают верх моего тела от домашней футболки.
— Зачем ты это всё прятала? — Тут же возмущается Слон. — Чтобы я с ума сходил?
Это нелогично, то, что он говорит, но я не в состоянии думать.
Евгений Дмитриевич замутнённым взглядом рассматривает мою часто вздымающуюся небольшую грудь и опускается, чтобы прижаться губами к шее. Он водит по ней, чуть прихватывая кожу, шумно дышит в ухо, рукой фиксируя мне голову, а большим пальцем гладя по щеке.
У меня сейчас мозг взорвётся от ощущений, но я понимаю, что это нехорошо.
В смысле, та Полина, которую знает шеф, наверняка бы сейчас растаяла и позволила ему зайти так далеко, как захочет…
Может, поломалась бы для вида…
Но я-то!
У меня же парень…
Чёрт, как он целуется-то, боже, вообще преступление так обращаться с девушками!
У меня же работа…
Как ему удалось так ловко пробраться рукой под джинсы?
Мать всех матерей, помоги же мне, уже на последнем честном слове держусь…
Вот тут. Пора.
С усилием толкаю в грудь, отодвигая мужчину на безопасное расстояние. Извиваясь, вылезаю из-под него, пользуясь замешательством. И вот теперь…
— ААААААААА! — Возглас получается очень внушительный, такой, что у шефа глаза почти вылезают из орбит.
— Чего ты орёшь?!
Он соскакивает с дивана вслед за мной и останавливается напротив, раскинув руки.
— Полина, мать твою! Что происходит?!
— Уходите сейчас же! — Невозмутимо складываю руки на груди.
Не очень сподручно выгонять мужчину, стоя напротив него в одном лифчике, но деваться некуда.
— Я не понимаю тебя. — Сокрушённо выдыхает, снова разводя руками.
В ответ молчу, пытаясь продырявить его уничтожающим взглядом.
— Слушай… — Он хватается за переносицу и прикрывает глаза. — Давай я объясню тебе расклад, дорогая.
Его глаза снова пристально смотрят в мои, и в груди невыносимо жжёт от понимания, что ситуация будет не в мою пользу в любом случае.
— Либо ты сейчас возвращаешься ко мне, и мы продолжаем с того места, где остановились… либо завтра приходишь с написанным заявлением и убираешься подальше с моих глаз, без отработки.
Сглатываю.
Как можно ставить такой выбор вообще?
И куда делся тот Евгений Дмитриевич, которого я знала?
Этот мужчина кажется совсем другим, и я подавляю жгучее желание запрыгнуть на него с разбега обезьянкой и никогда в жизни больше не отпускать.
— Уходите.
Мой голос хрипит, а в висок стреляет одна только мысль, что это уже сейчас совсем не о работе, и не о моём парне, тёте Свете или покойной бабуле.
Это о нём и обо мне.
И он ставит условие, зная, что я не останусь в его офисе ни на минуту, после того, как подпишет заявление. И я отвечаю отказом, потому что, если уступлю, просто не смогу себя потом уважать.
— Уверена?
В ответ снова молчу.
Пусть уходит на все четыре стороны и больше не мучает меня своим существованием!
— Завтра в девять жду тебя у себя в кабинете. — Его голос не лучше моего. Мы оба, видимо, в этот момент ощущаем потерю.
Он нарочито медленно надевает пальто и набрасывает на шею шарф.
Евгений Дмитриевич проходит мимо меня, чуть не задев плечом, и через пару минут раздаётся оглушающий хлопок входной двери.
Дрожащими пальцами поднимаю с пола футболку и напяливаю её на себя.
Всё должно было пойти совсем не так!
Мы не должны были оказаться на одном диване, а его язык не должен был хозяйничать у меня во рту.
Тот невинный, почти целомудренный поцелуй должен был оттолкнуть его и вызвать страх перед неадекватной сотрудницей.
Почему у него вообще возникло желание меня поцеловать, а потом ещё и пойти дальше?
И что было бы, если бы я не остановила?..
Падаю лицом в подушку, игнорируя сообщения от Ильи. Я ему обещала объяснить своё внезапное исчезновение. Потом. Всё завтра.
Мне нужно подумать.
Выработать новую стратегию.
Если меня завтра уволят, я не доделаю задание, а для меня этот заказ уже просто дело принципа.
Поэтому нужно заткнуть свою обиду и так некстати разыгравшиеся чувства куда-подальше.
Только до сих пор почему-то покалывает кончики пальцев. И тело всё никак не хочет отпускать озноб, какого никогда со мной раньше не было.
Глава 10
Евгений
— Ты что, всё-таки уволил Полинку?
Соня врывается ко мне в кабинет, практически вынося дверь, будто это не я начальник, а она.
— Слон, что ты творишь? Хорошая же девочка! Да ещё и накануне корпоратива!
— Сонь, успокойся, пожалуйста. — Всё же, разбаловал я своих работников, вообще ни во что меня не ставят…
— Нет, ну ты изверг что ли? Она там горькими слезами обливается, трясётся вся, я ей валерьянки дала, может так успокоится хоть. Что случилось-то?
— За ней серьёзный косяк. Заказ, который должен был поехать в Нижний, отправила в Ростов. Теперь, чтобы вернуть всё на место, потребуются лишние вложения и время. Я и так сегодня еле договорился с заказчиками.
Юрист уже не так категорически настроена меня линчевать, опускает плечи и садится на стул.
Я и сам сегодня был в полном шоке, когда обнаружил, как меня подставила любимая всеми Платонова.
— Но как же так… — Соня всё не сдаётся. — Ну, это же не повод, чтобы увольнять сразу! С кем не бывает? У нас что ли никогда косяков не было? Помнишь Лаврентьева: восемнадцать раз ему договор переделывали!
— Я дал Полине Сергеевне шанс исправиться, она им воспользоваться не захотела.
— То есть, она сама уволилась?
— Совершенно верно.
И вот мне не стыдно. Нет.
Ни за маленькую ложь, ни за само увольнение.
Потому что она сама выбрала такое решение.
Платонова появилась на пороге моего кабинета ровно в девять.
Пунктуальная зараза.
Я всю ночь не спал, пытаясь разгадать её загадку, но так ни к чему и не пришёл, в общем-то.
Вдобавок был зол на себя. За то,
