нагнал ее, когда она ломилась в комнатку, похожую на охранку, совмещенную с администрацией. Навстречу вышел кореец лет сорока, с седоватыми прядями до плеч, в рок-футболке и с браслетами-фенечками на запястьях.
— Да, да, вам сюда, — на безукоризненном английском встретил он, — Для простоты можете звать меня Джорджем, я координирую туристов.
— У нас сейчас остановились еще папа с дочкой, они корейцы, — продолжил Джордж, — Кто-нибудь из вас что-то знает о церемониях? Распорядке?
Лиза и Лука отрицательно покачали головами.
— Тогда я проведу вас в комнаты, — терпеливо кивнул кореец, — Через час будет экскурсия по монастырю, а потом я расскажу вам про вечернюю службу, она в семь вечера.
Комнаты располагались в соседнем домике, на территории, запрещающей вход посторонним. Дом делился на шесть помещений, каждое со своим входом с крыльца. Лизе и Луке подобрали резиновые тапочки и выдали по стопке одежды. Огромные серые штаны, огромная серая жилетка, широкополая шляпа.
Комната была даже чересчур просторной и отремонтированной. И пустой. Кроме столика, куда отправился лизин рюкзак, и расписания на стене, здесь ничего не было. Чистые бежевые стены переходили в чистый линолеумный пол. Свернутые постельные принадлежности занимали еще один угол. Издревле корейцы спали на полу.
Раздвигающиеся двери делили комнату на две части — для двух человек, — но у Лизы не было соседки. В задней части находились на миллион процентов современные душ и туалет. Ну а довершали картину двери на улицу: сначала хлипкая деревянная перегородка, затем бумажная перегородка, и, наконец, занавесочка. Окон не было. Длинное крыльцо украшали деревянные колонны и тапочки проживающих.
Храм изнутри выглядел больше, чем казался снаружи. И, в отличие от других построек, не был покрыт ни одним слоем краски. До этого по всей Корее Лиза видела храмы коричневых, желтых, салатово-голубых цветов той или иной степени облезлости, а здесь этого не было. Просто очень древнее, выцветшее дерево.
Главные двери служили для монахов, туристам полагалось входить сбоку. И передвигаться все время лицом к статуям божеств. Не разворачиваясь, брать пуфики в углу, и находить удобное место. Лиза и Лука спрятались за Джорджем — он объяснял им правила до ужина, но наставления казались сложными, и оба чувствовали себя неуверенно. В ожидании начала Захарина разглядывала храм. С балки под потолком свисал деревянный дракон, держащий в зубах рыбу — реалистичный, почти живой.
Вошел монах. К слову, Джордж единственный из обитателей монастыря не носил послушничью одежду и расхаживал в рок-футболке. Монахи передвигались в серых одеяниях, перетянутых красными поясами. По словам Джорджа, их было двадцать шесть человек, но Лиза видела от силы пять — и тех в столовой во время ужина.
Монах неторопливо копошился в углу храма. Наконец, с колокольчиками, щеточками и погремушками подошел к гонгу и начал церемонию.
Пространство зазудело мерными ударами и вибрирующим речитативом. Гости повторяли за монахом, стараясь попасть в слова. У Лизы и Луки лежали на полу распечатки с английской транскрипцией — мешанина слов и букв, даже отдаленно не напоминающая оригинал. И тут к словам добавились поклоны.
Сто восемь поклонов и простираний.
Все шло одновременно с мантрами. В поклонах приходилось изворачивать голову и судорожно искать по тексту, что сейчас зачитывается. Божества, обложенные фруктами и цветами, ехидно смотрели на них с пьедестала.
— На утренней церемонии меня с вами не будет, — сообщил Джордж после окончания, — Но вы уже все видели, справитесь без меня сами.
— Сами?! — в один голос воскликнули Лука и Лиза.
— Ну да, просто подходите к храму в четыре утра, берете пуфики… А сейчас поторопитесь, через десять минут чаепитие с монахиней! Пойду ее звать, — и он исчез среди домиков, оставив европейцев осмысливать информацию.
Ее звали Чан Ми. По лицу послушницы невозможно было определить возраст. Голова обрита налысо, и она носила маленькие круглые очки. Единственная в монастыре женщина.
Она разливала чай.
— Вы можете расспрашивать меня о чем угодно! — улыбаясь, воскликнула Чан Ми.
— Да, — поддержал Джордж, — Любые вопросы о монастыре…
— О моей жизни…
— Об укладе монахов…
— Мы на все ответим! — закончила послушница.
Лиза и Лука переглянулись. Это чаепитие было тет-а-тет для иностранцев. Никого из гостей-корейцев не позвали. Их четверка расположилась в одном из домиков, комната напоминала классный зал, но тоже без мебели. Пол и чайный столик, вокруг которого они расселись.
— Как вы стали монахиней? — спросила Лиза.
— О! — воскликнула Чан Ми, — Я училась в Лондоне, очень давно. Однажды туда приехал корейский проповедник, он выступал на улице. И моя мама попросила сходить на его выступление и снять видео для нее. Знаете, — лицо монахини озарилось улыбкой, — Его слова так глубоко западали в душу, что вся моя жизнь переменилась. Я вернулась в Корею и посвятила себя служению.
Лиза и Лука от удивления даже забыли спросить, на кого она училась.
— Вы бросили учебу в Лондоне, чтобы стать монахиней? — переспросил Лука.
— Да, — кивнула Чан Ми, — И это было непросто. Это долгий путь — чтобы тебя приняли в монастырь. Я сдавала экзамены по священным книгам, постилась и год держала обет молчания. Нужно выучить очень много молитв, очень много текстов, это большой стресс. Сначала тебя принимают на одну ступень, затем на другую. И только через время, доказав, что ты не свернешь с пути, ты становишься послушником.
— Вы в молодости очутились здесь и всю жизнь посвятили монашеству? Никогда больше не путешествовали? Никогда не видели других городов?
И Лиза, и Лука старались ставить слова деликатно, но против воли в них закрадывалось изумление. Монахиня это почувствовала.
— Ну я же уже немало повидала! — рассмеялась она, — Когда я училась в Англии, мы студентами путешествовали по Европе, и я видела Париж, Рим, и другие города. А несколько лет назад мы ездили на конференцию монахов в Боливию. Вообще из монастыря нельзя выходить, но это было исключение, и мы долго готовились к поездке. Вдобавок, я показываю туристам вроде вас окрестности, потому что знаю английский. Но у нас и здесь весело. Джордж, например, обещал научить меня играть на гитаре. О! А вы знали, что Джордж раньше был участником музыкальной группы? — неожиданно воскликнула она, — Да, да! И известной. Джордж, давай, принеси гитару, ты должен им показать!
— Я был гитаристом в рок-группе, — скромно вставил тот.
— Неси гитару, — поторопила Чан Ми, — Мы что-нибудь сыграем и споем.
Вот так, поздним вечером в монастыре на юго-западе Кореи монахиня, бывший известный рок-гитарист, студент-архитектор и неудавшаяся актриса за чайным столиком распевали под гитару «Yesterday» The Beatles.
В четыре утра девушка вытащила себя на утреннюю службу. Джордж дал понять, что посещать
