сразу у меня вылетишь. Да ещё в твой институт сообщу.
Я заверил женщину, что сам спортсмен и пить мне тренер запрещает, а к женщинам испытываю стойкое предубеждение.
Женщина улыбнулась мне и отправила восвояси.
Работа — ночь через две, график скользящий. В первый выход меня отправили в контору, имеющую отношение к энергосбыту. Всю ночь мимо шастали работники, а я кемарил за столом у входа. Дважды звонила Анастасия Петровна, та тётка-сержант. Я бодро отчитался, и она довольная отключалась. Вторая ночь вышла удачнее, я охранял какую-то контору поспокойнее. Все работники ушли и я закрыл дверь.
Чёрт, как есть охота, но из еды только чайку можно похлебать. Прикольно оказалось, что через стенку находится небольшой кинотеатр. Я упросил контролёршу пустить меня без билета. Показывали «Зимнюю вишню», я смотрел его в прошлой жизни. Неплохой фильм, жизненный. После сеанса пошёл спать.
Так и покатилась моя ночная жизнь, у меня были все условия для занятий. На носу зачётная неделя и мне ещё нужно получить допуск от декана. А он, к сожалению, мужчина.
Я заметил, что женский пол на меня реагирует своеобразно. В прошлой жизни мне тяжело давалось общение со слабым полом. Внешность далеко не как у Алена Делона, да и богатой палитрой обольщения не обладал. Чтобы мне подойти к даме, требовалась соответствующая подготовка. Желательно наличие компании, где количество парней равнялось количеству девчонок. При этом предварительно нужно было разогреться, но так, без фанатизма. Ну и главное, это настрой. Конечно удача, само собой. Если девчонке я не нравился, она быстро отделывалась от моего общества. Оставляя при этом болезненные шрамы на не таком и высоком самомнении.
А вот Лёха, который Пахолков, явно обладает некой харизмой. Я сам не знаю, откуда у меня взялась эта лёгкость в общении с дамами самых разных возрастов. От десятилетней сеструхи товарища, до нашей вахтёрши бабы Вали. Все при виде меня, и женщины и девчонки -улыбаются, а ведь я ничего не изобретаю и не напрягаюсь. Так, дружеский кивок, ироничная гримаса, вовремя предложенная крепкая рука и у меня получается добиться для себя полезных преференций.
Все женщины преподавательницы, по предметам которых у меня были долги, мне их списали. Просто так, вошли в тяжёлое положение.
А историчка Алёна Дмитриевна при моём очередном посещении для сдачи темы, вообще провела рукой по моим волосам. Это было довольно неожиданно, тем более что грива отросла до плеч и доставляла мне определённые неудобства. Но на парикмахерскую денег пока нет, а предложения Серёги подстричь меня ручной машинкой я отверг. Этот аппарат напоминает мне машинку для стрижки баранов. К тому же он цепляет волосы и делает только один вид модельной причёски, для призывников, то есть весьма короткую.
С мужиками я тоже нахожу общий язык, то эффект не такой яркий. Некоторых наоборот раздражаю. Вот и декан нашего факультета Александр Трофимович придрался к моей битловской причёске. Думает, что я хипую. А у меня элементарно денег на жратву.
Зато когда я получил на руки 75 целковых в кассе, где обслуживалась вневедомственная охрана, то почувствовал себя на седьмом небе.
Первым делом зашёл в кафе корейской кухни «Парус», что в нашем парке им.«50-летия ВЛКСМ» и заказал большую порцию кукси. Налопался до отвала и осознал себя полноценным человеком. Прогулялся по центральной части парка и зашёл в «Дом Быта», что рядом с ЦУМом. Там отстоял небольшую очередь и сел к парикмахеру. Женщина средних лет возмутилась моим желанием подстричься под канадку:
— Девки, вы посмотрите на этого умника. Он такой волос загубить хочет короткой причёской.
— Ну а что мне косу отпускать теперь.
— Косу не косу, а уродовать тебя не буду.
В итоге меня подстригли за 25 копеек и заодно побрили, взяв за это удовольствие ещё 21 копейку. Но гулять так гулять. Мне сделали редкую модельную стрижку, аж три мастера рядом с креслом крутились, делая из меня красавчика.
Да, на меня смотрело уже привычное лицо молодого парня. Не скрою, оно мне нравится больше предыдущего.
Выйдя из парикмахерской, я задумался. Никак не решался навестить своих родителей. Боялся до ужаса, а вдруг я соприкоснувшись сам с собой аннигилируюсь. Читал в фантастике, что нельзя встречаться с самим собой. И тот факт, что я в другом теле, не очень утешал. И вообще, я откладывал это момент как мог.
Время пять вечера, если не отец, то мама и бабушка точно должны быть дома. Вздохнув, я решительно завернул за угол, прошёлся вдоль входа в ЦУМ. Оставив слева гостиницу «Казахстан», я перешёл проспект Советский. А вот и площадь Ленина, где стоит гранитный вождь мировой революции кубической непритязательной формы. Сюда, как и к памятнику «Вечный огонь», молодые после регистрации в ЗАГСе приносили цветы, делая этакий круг почёта. Ну, такая традиция была в нашем городе. Да и куда у нас особо ехать-то было?
А вот и гастроном, куда я всегда бегал за хлебом и молоком. Этот квартал строили для шахтёров, его так и звали — «шахтёрский». Капитальные кирпичные пятиэтажки строили на совесть. Говорят, что ещё пленные японцы возводили. А вот и карусель с песочницей, где я возился в малом возрасте. Оглянувшись, никого не узнал. Хотя, это же батя Кольки. Моего закадычного дружка. Знакомый мужчина торопится с шахтёрского автобуса домой после смены.
Встреча с этим человеком придала мне смелости, будто заякорила меня, привязав к этому миру.
Вот и мой подъезд, подняв голову попытался высмотреть бабушку через окно. Наш третий этаж, мимо меня проскакала соседка из квартиры напротив. Естественно, не узнала, я же тут чужой.
На звонок открыла незнакомая женщина, — Вам кого?
— Извините, а Моисеевы тут живут?
— Нет, Вы ошиблись дверью.
— Подождите пожалуйста, — женщина собралась закрыть дверь перед моим носом, — а может быть они переехали.
— Переехали? Ну не знаю, мы тут живём с момента, как дом сдали. Извините.
Так, интересно. Выйдя из подъезда, увидел, как к дому подходят наши соседи с первого этажа. Семья Рупп, они этнические поволжские немцы и в войну оба сидели как враги народа. Там же на зоне и познакомились. Дядя Ваня шахтёр на пенсии, бессменный завхоз нашего дома. Он и поле для хоккея заливал, у них хранились ключи от подвала, короче супруги являлись настоящей душой подъезда и безусловно знали всё и про всех жильцов.
— Извините, я ищу семью Моисеевых. Он вроде жили в седьмой квартире. Вы не поможете мне.
— Моисеевы? Нет, не
