а ся другого, внутреннего, который суть частица Бога.
С этими словами искры вновь вспыхнули и, осев, дали небольшое постоянное свечение.
— Идите, кружки свои принесите, чего стали? — старец жестом указал на сторожку.
Когда кружки появились у затухающего костра, старец продолжил.
— Всяко человече состоит из двух половин — одна половина земная, она по земле ходит. Вторая половина от Бога, она по небу летает, значит. Половины эти вместе и есть человече, что создан Богом по образу и подобию своему. Когда одна половина другую слушает и содействует, мир и покой душевный у человека и всякое ему в жизни способство. А как порознь эти половинки, как нет согласия, как не слышит одна другую, так всякий раздрай начинается у человека и всяческое уныние. А ещё пуще начинают бесы его крутить. И тогда нет ему покоя и рыщет он яко волк по лесу, да не может ничего найти. Тогда один путь ему — найти ся второго, половиннаго, абы к Духу святому припасть, исцелить ся алчущего и быти вместе с Духом яко одно целое. Так вот, дабы вы завсегда себя того вышнего всегда слышали, дабы всегда могли припасть к Духу святому и сотворён взвар этот. Мы все вместе его пить будем, ибо всем нам вышнего ся слышать надобно, бо то еси глас Божий.
С этими словами он выпрямился и продолжил: Повторяйте за мной. Ребята также выпрямились и подтянулись.
— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами Богородицы помилуй мя грешнаго, — произнёс старец молитву, которую повторили ребята.
Затем, старец налил всем из котелка золотистую дымящуюся жидкость, поддувая на которую и улыбаясь чему-то внутреннему, все и выпили.
У каждого сей ритуал вызвал различные чувства. Костя опять настолько расслабил зрение, что даже перестал различать предметы, а видел только лишь пятна цветные. Пятна эти слегка менялись, как бы переходя одно в другое, оторваться от этого было просто невозможно. Миша снова ощутил, как сам воздух, как всё вокруг пронизаны чем-то другим, чем у них в 21 веке. Вернее, здесь это особенно остро чувствуешь, как будто весь мир покоится в океане добра и любви. Именно это он и чувствовал вчера, перед сном. А сейчас более отчётливо и ясно. Что чувствовал старец было неизвестно, но некоторое время после этого он стоял с закрытыми глазами и чему-то улыбался из своей широкой бороды.
— Ну что, кто там дрова хотел колоть, — пробудил он всех от этого приятного оцепенения.
Взвар не только убрал чувство голода, бывшее ещё со вчерашнего вечера, но и придал таких сил, что Костя с Мишей не оставили дровам никаких шансов. Причём, делали они это радостно и с охотой, словно закрепляя на практике то, что услышали от старца. Старец постоянно подбадривал дровоколов, рассказывал притчи и отрывки из писания, да так увлекательно, что и у Кости и у Миши пробудилось яркое желание прочесть евангелие, хоть и писано оно было по-старославянски. Старец, как будто читая мысли их, заранее объяснял значение трудных слов и заковыристых для понимания мест. После чего всегда добавлял, что он, убогий пустынник, слова Божьего заменить не может, и потому читать и понимать писание нужно всегда самостоятельно. Когда пришло время обеда, толстых брёвен на распил уже не осталось, а жерди, старец сказал, он и сам осилит.
Поблагодарив трудников за хорошую работу, он пригласил всех к столу. Оказалось, пока лесные Гераклы работали, уже сотворилась картошка в мундирах, или как старец называл, «в мондерах». Зелёный лук, петрушка, солёные огурцы и четверть хлеба составили их лесное пиршество. Костя с Мишей тоже в долгу не остались и выложили теньгушевские разносолы.
Вѣди Ижєи. Трапеза
Усевшись за стол и сотворя молитву, Все радостно принялись за еду, а старец начал такой разговор:
— Вот скажи, Мишенька, как твои гвозди поживают?
— Какие гвозди, — перестал жевать Миша.
— Которые ты в колёса вставляешь, — старец хитро улыбался в бороду.
Мише же было не до смеха. Он отчетливо вспомнил, как перед дембелем оставил «подарок» своему бывшему командиру.
— И как ты братию с заборами да подвалами знакомишь, — продолжал старец, а Миша опять почувствовал, как слова ласковые, да от них мурашки по спине. Не зная что делать с «кашей» во рту, он жалобно посмотрел на старца.
— Да ты кушай, кушай, вам ещё, чай, путь неблизкий будет, а я пока тебе сказ расскажу.
Жил один человек, и была у него мечта. Хотел он, чтобы все на земле было просто. Чтобы люди были простые, чтобы жизнь была несложная и понятная, а всё ему какие-то приключения приходили. Никак он простой жизнью, которой мечтал, не мог зажить.
То одно ему приходится решать, то другое. И всё время сложности какие-то. И пришёл он как-то к старцу одному седовласому, и спрашивает, мол скажи старче. Почему хочу я жить просто, а живу ой как непросто.
А старец ему отвечает, просто — это от слова простить. Как сможешь простить того, кто тебе неприятное сделал, так и заживёшь просто. А как взыграет гордыня твоя, как взбрыкнёт тя, как лягнёт, так жди сложностей и прощай простая жизнь.
И задумался тогда человек этот и снову спросил старца. Ой ты мудрый старче, а как же мне теперь всё исправить, хоть и молод я, да уж больно много я непростых дел наделал, много обид совершил.
И отвечает ему старче — как совершал, так и развершай. Одно за одним. И как распрощаешься со всеми обидами, так и будет тебе твоя простая жизнь.
И ушёл тот человек в большой задумчивости и начал он тем людям, кого обидел, делать добрые дела — кому что сломал, починит, кому что испортил — исправит, кого словом недобрым помянул, поясно кланяется и прощения просит. И простили его люди и жизнь его стала ровной, понятной и простой.
Вот такая история, Мишенька.
Миша сидел в своих думах, монотонно жуя хлеб, и пристально смотрел на стол, как будто на выбеленной временем доске происходило что-то важное, что никак нельзя было пропустить.
— Ладно, вы тут доедайте, а я пойду с дровами довожусь, — засуетился старец и тихонько вышел из сторожки.
— Миш, ты чего, — Костя осторожно тронул Мишу за рукав. Миша продолжал рассматривать стол.
— Вот ему бы я гвозди в колёса никогда не вставил, — наконец изрёк Михаил и пронзительно посмотрел на Костю, — понимаешь, ты живёшь-живёшь и всю жизнь не можешь понять одной элементарной вещи, а тут приходишь к человеку и он за пять минут всё объясняет.
