для нее это нормально, так вы позвоните и напомните.
– Спасибо.
Настя убрала салфетку в карман сумки и подумала, что вот сейчас самый подходящий момент для того, чтобы попрощаться и уйти. Она так и сделала и была крайне удивлена тем, что Инга вдруг принялась разыгрывать лучшую подругу:
– Ты мне позвони вечерком, хорошо? Еще поболтаем, давно ведь не виделись.
Настя неопределенно кивнула, еще раз поблагодарила Петра за помощь и вышла из кафе.
На улице слегка похолодало, пришлось намотать шарф на голову, хотя Настя знала, что ей это не идет, простит и делает похожей на выскочившую за дровами крестьянку позапрошлого века. Но перспектива замерзнуть и простыть не нравилась совершенно, поэтому дефекты внешности не показались такими уж страшными.
Здание, в котором располагалось издательство «Букмейт», находилось в десяти минутах ходьбы от метро, но Настя ухитрилась пойти не в ту сторону, пришлось возвращаться.
«Что за день-то такой сегодня? – думала она, в быстром темпе шагая в обратном направлении. – Второй раз заблудилась, ну надо же! Хорошо еще, что время есть, не опоздаю».
На ходу разматывая шарф, она поднялась по ступенькам и вошла в просторный холл с турникетами и стойкой ресепшн, где сидели молодая девушка и сурового вида мужчина в сером костюме.
Настя заметила диван в самом углу и присела, расстегивая пальто – от быстрой ходьбы ей стало жарко, казалось, что от тела валит пар. Стрелки настенных часов приближались к назначенному времени, и Настя начала поглядывать в сторону турникетов, ожидая появления неведомой Регины.
«Как мне строить разговор с ней? – думала Настя, нервно постукивая пальцами по колену. – Я же совершенно разучилась брать интервью, разучилась налаживать контакт с человеком, которого вижу впервые. Как мне вывести эту Регину на разговоры о личной жизни Ромашкиной? Это ведь странно будет выглядеть, нужен какой-то предварительный диалог, из которого уже будет как бы вытекать остальное. Да и захочет ли она говорить со мной об этом? Захотела бы я говорить с кем-то о личной жизни Стаськи? Рассказала бы незнакомой журналистке, с кем Стаська встречалась, кого любила, чего ждала? Вряд ли. Так с чего вдруг этой Регине вести себя иначе? Ох, неудачная была идея, совсем неудачная…»
– Вы Анастасия? – раздался рядом хрипловатый низкий голос, и задумавшаяся Настя вздрогнула и подняла глаза.
Говоря о неприятном человеке, пижонистый Петр не преувеличил. На Настю смотрела невысокая, очень худая женщина неопределенного возраста с таким прожигающим насквозь взглядом мутноватых бледно-голубых глаз, что у Насти мурашки побежали по спине.
Женщина выглядела неопрятной, засаленные волосы неопределенного цвета были стянуты в жидкий пучок на макушке, что придавало ей комичный и жалкий вид. Скрещенные на груди руки с явно обгрызенными ногтями теребили рукава линялой желтой кофты, такой растянутой, что уже было непонятно, какого она раньше была размера. Тонкие губы кривила отталкивающая не то улыбка, не то усмешка.
– Вы – Анастасия? – повторила вопрос женщина, и Настя очнулась:
– Ой… да, простите… я Анастасия, мне нужно поговорить с вами о…
– Я знаю, мне начальник передал, – оборвала она. – Меня зовут Регина. Если хотите поговорить, идем в нашу столовую, у меня есть чуть больше часа, потом должна вернуться в редакцию. Постарайтесь задавать свои вопросы максимально быстро и четко.
Она развернулась и пошла к турникетам, уверенная в том, что Настя немедленно последует за ней. Лаврова подхватилась с дивана.
Небрежно кинув мужчине в сером костюме «это со мной», Регина приложила к турникету пропуск, давая Насте возможность пройти.
– Налево, – скомандовала она, обгоняя замешкавшуюся Настю и направляясь по длинному коридору в глубь помещения.
Настя послушно следовала за ней, пытаясь не отстать и не уронить пальто, шарф, сумку и телефон, которые держала буквально в охапке. Попутно она успела полностью рассмотреть наряд Регины, помимо желтой кофты, содержавший мешковатые штаны защитного цвета, закатанные так, что видны были худые бледные щиколотки, и какие-то мужские ботинки на толстой подошве, такие старые, что уже невозможно было понять их первоначальный цвет. Все это дополнял тонкий шарф из грязно-серой ткани, напоминавшей марлю. От Регины исходил какой-то странный, тяжелый, но очень знакомый запах, и это точно были не духи, и Настя мучилась, вспоминая, где могла этот запах слышать.
– Присаживайтесь, – указав на стол в самом углу просторной столовой, велела Регина. – Кофе или чай?
– Кофе, если можно, черный.
Кивнув, Регина отошла к барной стойке, а Настя, забравшись за стол, приготовилась делать вид, что она журналист. Выложила перед собой телефон, достала записную книжку и ручку, поправила волосы и постаралась унять охватившую ее дрожь.
Пока она прикидывала, с чего начать разговор, Регина вернулась с двумя бумажными стаканами кофе, села напротив и сразу кинулась в атаку, заставив Настю вжаться в спинку стула от неожиданности.
– Ну, и с чего вдруг Петя решил, что я кинусь рассказывать вам о Люсе?
– О ком? – переспросила Настя, сильнее вжимаясь в стул, потому что ей казалось – еще минута, и Регина вцепится ей в волосы, настолько она была переполнена злобой.
– Ну, о Ромашкиной, господи! Люся ее звали, Анастасия Ромашкина – псевдоним, издателю принадлежит, – с неохотой объяснила Регина, поняв, видимо, что уже все равно проговорилась. – Это не афишировалось, понятное дело.
– Я не буду об этом писать, – поспешно заверила Настя, стараясь расположить Регину к себе. – Зачем разрушать образ, правда? Пусть она так и останется Анастасией, ее ведь под этим именем знали.
Регина бросила на нее недоверчивый взгляд:
– То есть вы не за сенсацией явились?
– Нет, что вы… мне интересно понять, каким она была человеком. Автор ведь не всегда в книгах открывается, есть те, кто этого совсем не делает, отстраняется от своих персонажей, проводит грань между собой и ими. – «Господи, что я несу?» – подумала Настя в тот момент, когда произнесла эту тираду, но заметила, что ее слова произвели на Регину расслабляющее воздействие – она сделала глоток кофе, шумно выдохнула и приняла более непринужденную позу. – Мне посоветовали к вам обратиться, потому что вы были с Анастасией близки… ну, так сказали…
Регина пожала плечами:
– Как сказать… Мы общались – каждому человеку нужен кто-то, кому можно пожаловаться. У Люси в Москве никого не было, она ведь приезжая. Долго не могла себе применения найти, то там работала, то сям… а потом – книги. Я ее редактор с первого дня, так и познакомились. Я ее жалела, – неожиданно тихим голосом сказала Регина, не отрывая взгляда от темной жидкости в стаканчике. – Более одинокого человека я никогда не видела. Думала, что хуже, чем мне, никому быть не
