Марина Крамер
Никого не жаль
Часть 1
«Этого не может быть. Этого просто не может быть».
Две фразы крутились в голове друг за другом, как лошадки на карусели в парке, и никак не собирались испаряться.
Захар то и дело снова прокручивал новостную ленту, перечитывал строчки на экране и отказывался верить в прочитанное.
«Сегодня ночью в собственной квартире одного из районов Москвы найдена мертвой писательница Анастасия Ромашкина, автор нескольких романов, ставших популярными в рекордно короткий срок. Тело молодой женщины обнаружила соседка. Правоохранительные органы пока отказываются давать комментарии о произошедшем».
– Не может быть… – пробормотал Захар вслух. – Как так-то?
В ванной прекратился шум льющейся воды, и Захар быстро свернул окно, хотя нужды в этом совершенно не было – жена никогда не поймет, о чем речь, она и писательницу такую совершенно точно не знает. Но мало ли…
– Ты чего такой мрачный? – Настя, вытирая полотенцем волосы, вошла в кухню и села за стол. – Случилось что-то?
– А? Нет. Голова что-то… – пробормотал он, пряча глаза.
– Голова? Вот и у меня тоже, – пожаловалась она. – Как чугун…
– Таблетку выпей и полежи.
– Не могу, мне в химчистку нужно, костюм твой забрать.
– Ну, завтра заберешь.
– Да? А ты с утра на заседание в чем пойдешь?
– Надену свитер, подумаешь…
– Так, Лавров! – строго проговорила жена, откладывая полотенце на табуретку. – Прекрати это и слушай, что тебе говорят. Я лучше разбираюсь в том, как должен выглядеть человек, занимающий должность в горсовете, правда? Я все-таки имиджмейкер.
– Настя… – Захар закатил глаза и изобразил на лице мученическое выражение.
– Все, Захар, прекрати, я серьезно прошу. Нельзя приходить на заседания в свитере – просто запомни и не спорь.
– Хорошо. – Захар тяжело выбрался из-за стола, чмокнул жену в мокрую макушку и пошел в душ.
Включив воду, он долго сидел на краю ванны и смотрел на коврик под ногами. Нужно собираться, идти на работу, а в голове крутится одна мысль – неужели? Неужели это случилось? То, чего он втайне от жены опасался почти три года? Но как, как? Кто вообще мог? Почему?
Через час он вышел из квартиры и отправился в мэрию пешком, как, впрочем, всегда – он любил прогуляться и ненавидел водить машину, хотя недавно купил новую – большой внедорожник с кузовом, чтобы иметь возможность осенью ездить за грибами или вывозить с дачи родителей урожай.
Пасмурная погода не добавляла оптимизма, но нужно как-то собраться и делать вид, что ничего не произошло, идти на работу, сидеть в кабинете, читать какие-то бумаги, вникать в проблемы, пытаться их решить. И никому не объяснишь, что голова сейчас занята совершенно другим.
Захар на ходу вынул телефон и набрал номер:
– Алло, Тима? Это я. Ты уже знаешь?
– Знаю, Захар, – с тяжелым вздохом отозвался собеседник. – Похоже, мы попали в историю.
– А подробности есть?
– Мне позвонили из полиции, попросили о встрече, жду сотрудника. Подробностей нет пока, но думаю, что к обеду что-нибудь выясню.
– Прости, совсем о разнице во времени забыл, у тебя же еще очень рано, – смутился Захар. – Позвони мне сразу, хорошо?
– Конечно. Не представляю, как быть дальше. Ведь все рухнуло, все, понимаешь?
– Ты не разводи панику раньше времени. Надо узнать подробности, потом будем думать, как поступить.
– Возможно, это подстегнет на какое-то время интерес к ее книгам, но потом-то что?
– Я говорю – погоди паниковать. И не это сейчас главное.
– Ты звонил?
– Пока нет. Не знаю, как сказать. Испугается ведь.
– А ты бы не испугался? – резонно заметил собеседник.
Захар свернул в переулок, по которому можно было коротким путем добраться до мэрии.
– Да, ты, наверное, не испугался. Пока не буду звонить, пусть ничего не знает хоть какое-то время, а там, глядишь, что-то придумаем.
– Все равно прочитает.
– Она не из тех, кто с утра новости мониторит, уж ты мне поверь. Ладно, я почти пришел. Ты только сразу мне позвони, если хоть какая-то информация появится.
– Обязательно.
Настя любила утренние часы, когда муж уходил на работу и она оставалась одна в квартире. Не спеша она мыла посуду после завтрака, начищала до блеска плиту, проверяла продукты в холодильнике, попутно составляя на приклеенной к его дверке доске список того, что нужно купить в магазине и на рынке. Потом еще пару часов тратила на уборку – пылесосила, мыла пол, протирала пыль, раскладывала по местам книги, которые с вечера успевал оставить там и тут Захар.
Эти простые дела, выполняемые почти на автомате, больше не вызывали у нее раздражения, как было совсем недавно.
Настя смирилась с тем, что она – только домохозяйка, жена депутата городского совета Захара Лаврова, в прошлом – радиоведущего, журналиста и автора нескольких книг.
Нынешняя жизнь, вполне благополучная в финансовом отношении, стала ей даже нравиться, и, вспоминая свой тихий бунт, устроенный мужу года три назад, она теперь испытывала чувство жгучего стыда.
Если разобраться – чего ей тогда не хватало? Денег? Они всегда были – ну, пусть и немного меньшие по тем меркам, что приняты в их кругу.
Работы? Возможно, но ведь она сама отказалась от места редактора на интернет-портале, когда ей предложили, решила, что в этом нет особого смысла.
Захар достаточно зарабатывал, они могли себе позволить и поездки в Испанию, которую Настя любила, и какие-то еще траты для удовольствия и просто жизни.
Общения? Но и прежде Настя не могла похвастаться большим количеством подруг или просто знакомых. Сейчас не хватало, пожалуй, только Стаськи – единственного человека, с кем Настя всегда была близка и предельно откровенна. Но есть вещи, которые непременно заканчиваются, будто ты из них выросла, как из детских платьиц. Вот и дружба со Стаськой так закончилась, хотя Настя до сих пор ощущала какую-то смутную вину перед ней. Слишком много лишнего она тогда сказала, слишком много громких и обидных слов произнесла.
Наверное, Стаська тоже имела какой-то предел терпения и достигла его тогда, два с лишним года назад. Настя неоднократно после делала попытки позвонить, однако телефон Стаськи всегда был выключен – скорее всего, она просто сменила номер.
Захар, которого со Станиславой раньше связывали общие дела, тоже не мог ответить ничего внятного, кроме того, что Стаська больше не живет в России.
Настя не до конца ему верила, но уличать во лжи не хотела, понимая, что
