его хозяевам.
– In flagranti? – Что-то итальянское, но я уверена, что Гектор имеет в виду не итальянскую пиццерию, в которой мы застукаем Фите Паульсена за поеданием спагетти.
– В переводе это означает «с поличным», – поясняет мне хитроумная мышь. – Мы застукаем его, когда он будет собственноручно перегружать товар в свой фургон.
– Звучит классно. Вот только тут есть один недостаток.
– Какой именно?
– Вот какой – утро субботы. Сейчас четверг, 18 часов. Значит, у нас нет даже двух суток. Как мне убедить остальных в твоей версии? А если они поверят, то разве мы успеем спланировать операцию за такой короткий срок?
Гектор снова дёргает кончиком хвоста – думает. Но недолго:
– Ты просто сошлись на меня: скажи, что я сообщил тебе об этом.
– Супер! Фантастика! Как я сама не додумалась до этого? – Я сажаю Гектора на пол и хлопаю в ладоши. – Конечно, я так и поступлю. Расскажу Марианне, что мне сообщила об этом одна мышь, которая узнала от крыс, что кузен их главной крысы работает в порту и услыхал, что в субботу Фите Паульсен получит свой «горячий товар».
Гектор недовольно крутит носом.
– Нет, не совсем так.
– Ах, нет? И как же нужно? – Мне не удаётся подавить смех.
– Нет. Вероятно, ты плохо меня слушала. Кузен лишь сообщил, что Паульсен «подмазывает» кого-то в таможне. Об истории с новой партией запрещённых веществ крысы сами услыхали в клубе. Ты так и расскажи Марианне.
– Да? В самом деле? Я расскажу ей это, чтобы она сообщила в полицию, и тогда в субботу в порту пройдёт ещё одна спецоперация!
– Верно. Теперь ты всё поняла.
От неудержимого хохота я больше не могу проговорить ни слова. Смеюсь и не могу остановиться. Пытаюсь перевести дух – не получается. Я сползаю на пол, ложусь на спину и постепенно успокаиваюсь. Гектор прыгает мне на живот, перебегает на грудную клетку и останавливается у моего подбородка. Там он твёрдо глядит мне в глаза.
– Тесса Нойманн, я не понимаю, что тут смешного? Нам вообще нельзя терять ни минуты. Короче, шевелись, созывай «Бешеную четвёрку»! Немедленно!
7
На свой страх и риск
Как я и ожидала, никто из «Бешеной четвёрки» не захотел со мной встретиться. Ким, Миа и Алекс просто отмахнулись, когда я позвонила им и попросила пойти со мной в клуб ещё раз. Ясно, что мои доводы были не слишком убедительными – я сказала, что хочу ещё раз вместе с ними взглянуть на сцену, потому что очень волнуюсь. Не могла же я им выложить правду: что некая монгольская мышь-песчанка сообщила мне результаты своей разведки, и поэтому я считаю, что мы должны срочно установить наблюдение за Паульсеном. Правда, Гектор смотрит на это по-другому, но я почти уверена, что поступила правильно, когда решила ничего и никому не говорить о нём.
Сегодня не состоится и наше плановое вечернее совещание с Марианной, так как из-за новой операции изменён весь план. Только одна вещь остаётся, к сожалению, прежней, как и было предусмотрено в понедельник в моём расписании: завтра утром я должна снова ехать с Максом на испытательную трассу и сесть за руль. Вчерашний и сегодняшний день выпали, так как для меня пришлось заказывать новый учебный автомобиль. Прямо хоть плачь! Пожалуй, всё-таки ремесло секретного агента – не моё призвание.
Я решаю пораньше лечь спать. По-моему, 19 часов – подходящее время. Я выуживаю из шкафа чистую пижаму. Гектор неодобрительно глядит на меня со своего излюбленного места на моей кровати.
– Значит, ты пошла на попятную?
– Да. Ты ведь слышал, что сказали девчонки. Они отказались встретиться со мной сегодня вечером. К тому же мой будильник зазвонит без десяти четыре. Пока ты тут будешь дрыхнуть в тепле и уюте, я буду кататься на испытательной трассе с абсолютно ужасным типом.
– Фьюить! – Гектор свистит сквозь свои острые зубки. – Не надо себя жалеть! И самое главное – не надевай эту жуткую пижаму. В ней ты не выйдешь из дома.
– Зачем? Я не собираюсь выходить из дома. Я хочу лечь спать. И немедленно.
Ужасная мышь качает головой:
– Об этом вообще не может быть и речи. Если твои тупые подружки-агенты заканчивают работу в 18 часов – их дело! Мы не должны оглядываться на эту нелепую рабочую мораль и поедем в клуб одни. Соберём там улики. Ты сунешь их Марианне под нос и убедишь её, что вам надо немедленно действовать – пока не поздно!
Теперь моя очередь качать головой. И очень энергично.
– Гектор, мне тринадцать лет. Каким образом я попаду в клуб? Не то что в пижаме, даже в джинсах! Исключено.
– Чепуха. Ты звезда. Ведь ты слышала, как вас хвалила эта самая фрау Редлих?
– Но ведь я не доберусь до фрау Редлих. Меня тормознут уже на входе. Никаких шансов!
Гектор склоняет голову набок и явно размышляет:
– ОК, тогда нам нужна поддержка. С какого возраста пускают в клуб?
Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Думаю, что с шестнадцати, никак не меньше. Да и тогда там можно оставаться только до десяти часов вечера. Во всяком случае, мне так кажется.
– Сколько лет твоему поклоннику?
– Какому поклоннику?
– Ну этому Тимо.
Я закатываю глаза:
– Он не мой поклонник.
Гектор сердито сопит:
– Абсолютно без разницы. Сколько лет Тимо?
– Пятнадцать.
– По-моему, он выглядит старше, правда? Тогда он сможет зайти в клуб и позовёт эту Ину, а та, в свою очередь, проведёт тебя внутрь как ВИП-гостя.
– Даже если Тимо сойдёт за шестнадцатилетнего – у него всё равно потребуют удостоверение личности.
Тут Гектор прижимает лапки к мордочке и раскачивается всем телом. Выглядит это весьма драматично – словно он скорбит об утере близкого человека.
– Гектор, всё в порядке? – испуганно спрашиваю я.
Он застывает, опускает лапки и смотрит на меня.
– Нет, не в порядке. Я тут оказался в плену у персоны, которая всегда видит одни лишь проблемы и никогда не видит шансов. Я подношу ей на блюдечке готовые решения, а она их просто игнорирует.
Что такое? Он говорит про меня?
– Неправда! – огрызаюсь я. – Я только сказала, что, скорее всего, не смогу попасть в клуб «Лотос». И причина не в том, что я такая трусиха, а в том, что в Германии строгие законы, касающиеся подростков.
Гектор ничего не отвечает – снова начинается дурацкое виляние хвостом. Оно безумно раздражает меня! Я гляжу
