челнок охватывает белый густой дым и растворяется без следа.
Челнок замедляется, выравнивается и летит над облачным морем, постепенно снижаясь.
Айрон отстегивает ремни безопасности, вытягивает ноги и, наконец, смотрит на меня:
— Что? Ты опять начнешь выводить меня глупостями. Я не люблю болтливых, крикливых, а ты именно такая.
Отворачиваюсь.
Ни души, ни сердца, и вместе с этим почему-то не торопиться меня сожрать до донышка.
Ему нравится издеваться надо мной.
— Ты оказалась выносливой девочкой, — скучающе говорит Айрон. — Ты не должна быть сейчас в сознании, Крошка. Ты восстанавливаешься.
Слышу в его голосе нехорошую и тихую угрозу. Нельзя игрушке быть особенной, иначе ей достанется больше остальных.
Ее не просто сломают и выбросят, а начнут испытывать на прочность, экспериментировать и выяснять, на что она еще способна.
Наверное, я еще сама виновата, учитывая, что была готова себя полностью скормить черной тени Айрона. Раскрылась ему без страха и вот результат.
— Не хочешь быть для меня особенной? — Айрона подается в мою сторону и щурится. — Правда?
Смотрю на него, поджав губы.
— Ты и раскрылась мне с желанием, показать какая ты особенная, Крошка, — хищно ухмыляется. — Показать, что ты меня совсем не боишься. Показать злому и голодному Лорду Айрону, что ты такая милая, такая добрая, такая жертвенная.
Медленно выдыхаю через нос.
— И я был впечатлен, — Айрон касается моего подбородка. — Ты добилась своей цели. Я впечатлился.
Его глаза вспыхивают изумрудным огнем, рога начинают дымить, а по салону челнока бегут черные тени.
Руки дрожат и потеют.
— И ты все еще в сознании, Крошка, — голос у Айрона утробный, низкий и вибрирующий. — Почему?
А я не против того, чтобы сейчас рухнуть в обморок. Тень Айрона поглощает салон челнок, затягивает нас за грань реальности и рычит:
— Ты все еще в сознании.
А я даже моргнуть не могу. Смотрю на два изумрудных огонька в чернильной тьме и тяжело прерывисто дышу.
— Глупая и наивная девочка, — черные ладони с острыми когтями сжимают мое лицо. — Такая сладкая, такая миленькая… Ты сама решила сыграть в эту игру.
Я икаю от испуга, и тьма резко растворяется, возвращая меня в белый салон челнока. Айрона скалится в улыбке, сминает мое лицо в ладонях так сильно, что мои губы складываются в бантик, и хрипло шепчет:
— И ты все еще тут и даже не обмочилась, Крошка.
Мою глотку отпускает болезненный спазм, и я сипло и сдавленно отзываюсь:
— Вот ты какой…
Встряхивает рыжей гривой, убирает ладони с моего лица и откидывается назад:
— Ты родишь мне сына.
Молчание, я вновь икаю и прижимаю пальцы к губам, широко распахнув глаза. Я, наверное, ослышалась.
У меня, все же, мозг немного повредился.
Нервный смешок, опять испуганное “ик” и судорожный выдох.
— Да, родишь мне сына, — повторяет Айрон и деловито закидывает ногу на ногу, — только особенная девочка, — косит на меня взгляд, — сможет от меня понести.
— Нет… — в страхе поскуливаю я.
— Тебе придется для начала полностью восстановить силы, — Айрон вздыхает, — и после моя тень оплодотворит твою утробу.
— Это же шутка… — меня начинает трясти крупной дрожью.
— Ты отдашь жизнь моему сыну, Крошка, — обнажает зубы в жутком оскале. — Это куда благороднее, чем быть обычной закуской.
Глава 19. Такие правила
А как все пришло к тому, что я внезапно должна родить сына Айрону?
Чего, блин?
Весь полет я пребываю в молчаливом шоке, и мне нет дела до зеленых долин, заснеженных вершин гор, рек, озер и городских пятен среди всей этой красоты.
Какого черта, блин?
Смотрю на Айрон и шепчу:
— Ты мне обещал другое.
— Я тебе уже что-то обещал? — вскидывает бровь. — Когда успел.
— Ты обещал мне смерть. Вот, — сглатываю. — Убить меня обещал.
— Теперь тебя ждет смерть после родов.
Мое лицо перекашивает в гримасе ужаса, осуждения и возмущения. Как он может говорить такое в подобном спокойном и флегматичном тоне?
Я для него теперь даже не корова на убой, а инкубатор на ножках.
Я смирилась с тем, что я стала сексуальной рабыней для него, но рожать ребенка, который в перспективе будет расти без матери и получит черную голодную тень в наследство от папаши… Это чересчур.
Поэтому Айрон такой?
Он убил своим рождением свою маму? И такую же судьбу он хочет своему сыну?
— Не факт, что ты после зачатия выживешь, Крошка, — откидывает голову назад и ухмыляется, — отымею-то я тебе в этом случае в своем истинном облике, но у тебя есть шанс.
— Так нельзя…
— Льзя, — расплывается в ехидной улыбке, а после обращается к невидимому собеседнику. — Изменить путь. Точка назначения Храм Шепчущих.
— Принято, Лорд Айрон.
— Ты живешь в вечном голоде, — цежу я сквозь зубы. — Ты чудовище… И ты хочешь, чтобы и твой ребенок страдал?
— Я бы не сказал, что страдаю, — пренебрежительно отвечает Айрон. — ты же не страдаешь от того, что тебе надо есть, чтобы жить.
— Это другое!
— То же самое.
— Я видела тебя, я чувствовала…
— Вот сама и виновата, — подается ко мне и скалится в улыбке.
— Да пошел ты!
Я вскакиваю на ноги, кидаюсь к двери, которую я открою, дернув за аварийный рычаг, и выпрыгну. Лучше разбиться, чем дать жизнь тому, кто в будущем будет убивать невинных девушек. Его же этому папаша научит!
Но челнок делает плавный разворот и его встряхивает. Меня ведет в сторону, теряю равновесие и я падаю, но в полете меня подхватывает упругая сила, и зависаю в воздухе.
— Ты такая дурочка, — вздыхает Айрон.
— Пусти, — цежу я сквозь зубы.
— Я, конечно, говорил, что в женщине ум не главное, но в твоем случае все совсем плохо, — разворачивается в кресле ко мне. — И это не оправдать тем, что это я твои мозги расплавил. Ты из-за своей дурости ко мне попала.
Кошу на него взгляд.
— Сидела бы себе в своем храме, молилась, но ты решила, что тебе не хватает на жопу приключений.
Он говорит о моем прошлом? Я
