взмах — и Ив лишился оружия и отлетел к стене, но не успели его ноги коснуться пола, как на него налетел белый вихрь, нанося стремительные удары кулаками. Демона швырнуло в другую стену и подкинуло вверх. Я могла проследить путь Дарена только по брызгам крови, летящим с пола. Он подпрыгнул, рождая кровавый водоворот, и его жертву припечатало к потолку.
Охотник развернулся в полёте и, улыбнувшись мне, нанёс удар ногой — брызги, и Ив распластан на полу. Дарен мягко на него приземлился и, придавив его грудь коленом, приставил лезвие к горлу.
— Триллиан, мне его убить? — Я вздрогнула, выныривая из наваждения. — Одно твоё слово…
Становилось трудно дышать. Мир перед глазами затухал.
Так сложно не потерять сознание…
Убить демона? Убить?..
* * *
— Нет!
С криком подскочила на постели, лихорадочно пытаясь отыскать страшные следы крови.
Ничего нет. Это был сон? Кошмар?
За окном громыхала гроза, освещая ночь таинственным светом.
Опустила ноги с кровати, чувствуя, как бешено колотится сердце, и нашарила на столике графин с водой. Налила стакан и выпила.
Нет, это был не сон. Дарен приставил лезвие к горлу Пандемония. «Одно твоё слово, Триллиан…» Я сглотнула вставший в горле ком. Что я ответила? Что я могла ответить?
Боже, как раскалывается голова! Вернуться бы обратно в пансион Святой Елены, чтобы снова видеть прежний, привычный мир, чтобы понимать, что происходит…
Меня кто-то переодел: я уже была не в платье, испачканном красным, а в ночной сорочке, но запах крови всё ещё неотвязно преследовал.
Дрожь не желала отпускать, и я знала, что до самого утра мне не уснуть.
* * *
Отец прошёлся по кабинету и тягостно вздохнул.
В тишине комнаты громко тикали настенные часы, отмеряя двенадцатый час дня. Солнце освещало обитые пурпурной тканью стены, живо напоминавшие мне о вчерашнем…
Я отвела взгляд, уставившись на свои руки, теребившие подол голубого платья.
— Это всё? — сухо прозвучал голос отца. — Ты пошла за этим незнакомым человеком, потому что он обещал дать редкую книгу? — В его устах такая отговорка звучала форменным идиотизмом. А что было делать? Сказать, что я хотела открыть засекреченный файл Ива Пандемония, и мне нужен был пароль? Боже, храни меня! — Ты, в самом деле, считаешь, что эта была хорошая идея?
— Плохая. — Отец поверил? На него не похоже. Может, я научилась лучше врать?
— Рад, что ты понимаешь. — Один долгий взгляд, и я отвела глаза. Нет, лучше не научилась.
Он отошёл к окну и, отвернувшись, заложил руки за спину.
— Удалось что-нибудь выяснить об участниках? Личности установили?
Корнелиус, секретарь отца, серьёзный и стройный, как тростник, пошевелился у двери, поправив очки и папку с бумагами.
— Раймондо Стихс, перевелся к нам из Порубежья три недели назад, занимал пост младшего священнослужителя. Отвечал за погребения и отпевания. Личность весьма заурядная. Близко его никто не знал. Держался обособлено. При обыске кельи нашли запрещённую книгу…
— Ладно-ладно, — нетерпеливо перебил отец, отходя от окна и хмурясь. — Отчёт положи на стол. Что с остальными?
— Пайро Пайро появился в Ордене с неделю назад. Стажёр. Помогал в библиотеке. Имя вряд ли настоящее.
— Главного архивариуса Сэмюэля Гордона допросили?
— Разумеется. Плачет и клянётся, что ничего не знал, даже не догадывался.
— Ещё бы! Сказал бы он что-то другое…
Корнелиус сдержано улыбнулся.
— Кто ещё?
— Больше никого опознать не удалось.
— Никого?! — Отец неодобрительно глянул на Дарена, развалившегося в кресле и греющегося под дневными лучами, как кот на солнышке.
— Ну, хорошо, — отозвался охотник с ленцой, не меняя позы, — в следующий раз разделаю их аккуратно.
— Было бы замечательно. Корнелиус, проверь, не заявлял ли кто за прошедшие сутки о пропаже родственника или знакомого.
— Уже проверил. Пока — нет. Но я распорядился, чтобы сообщили, если заявление поступит.
— Прекрасно. Ты обо всём подумал.
Боже, как отец терпит этого дотошного типа? Ещё бы он не подумал! Уверена, он подумал даже о том, что ни одному здравомыслящему человеку и в голову не придёт.
— Триллиан не пострадала? — уставился на меня отец, и пока я соображала, что ответить, это сделал Корнелиус:
— Внешних повреждений нет. Осмотр не выявил ничего серьёзного. Пара синяков и царапин.
— Осмотр? — Это уже не влезало ни в какие рамки. — А позвольте узнать, кто давал вам право меня осматривать? — Я буравила секретаря взглядом, чувствуя, как лицо заливает румянец, а губы дрожат. Это он меня переодевал и… и…
Лицо Корнелиуса осталось бесстрастным:
— Мисс Магда оказала вам эту честь.
У меня дёрнулся глаз. Невозможный человек! Не удивлюсь, если он окажется приспешником хаоса.
— Вы что-нибудь имеете против мисс Магды?
Я вскинула голову, пытаясь удержать крупицу достоинства.
— Нет.
Он и так обо мне невысокого мнения, а теперь это. Должно быть, я в его глазах не больше капризной девчонки, которая вертится под ногами и совершает разнообразные глупости. Да будь его воля, он бы наверняка держал меня взаперти…
Ледяное спокойствие и педантичность в работе — вот его кредо!
Склонившись к отцу, он что-то неторопливо зашептал. Его тёмные волосы были прихвачены кожаным шнурком. На фоне окна отчётливо выделялся его точёный профиль.
Корнелиус внезапно поймал мой пристальный взгляд, и я поспешно отвернулась.
— Терпеть его не могу, — прошипела сквозь стиснутые зубы.
— Хочешь, я его убью? — подкрался неожиданно Дарен.
— Что? — растерянно уставилась в ответ, наткнувшись на неподражаемую спокойную улыбочку.
«Одно твоё слово, Триллиан…»
Нет, он правда псих. У меня от него мурашки по коже. Он что, теперь постоянно будет за мной ходить и спрашивать, не хочу ли я от кого-нибудь избавиться?
В дверь кто-то постучал и сразу вошёл, не дожидаясь приглашения.
Напряжённо вздохнула, чувствуя, как пристываю к креслу в глухой неподвижности. Ив Пандемония собственной персоной. До этого момента даже не знала, что с ним случилось и жив ли он вообще? Но… как от сердца отлегло. Видимо, тогда я сказала «нет».
— Удачно, что вы все здесь. Генерал Роин, — приветственно кивнул Ив. — Не против, если я присоединюсь к собранию? — Он обвёл всех взглядом, задержав его на мне.
— Конечно. Располагайся. Я думал пригласить тебя, но твоё ранение…
Ранение? В самом деле, едва заметная повязка на шее, прикрытая стоячим воротничком.
— Пустяки, — отмахнулся тёмный, и в краешках его губ мелькнуло что-то злобное, — всего лишь царапина. Можно? — указал он на кресло рядом со мной. Я была так поражена его появлению, что только и смогла — безмолвно смотреть.
— Да-да, присаживайся, — выручил отец, продолжая о чём-то тихо совещаться с Корнелиусом.
Под демоном скрипнула мягкая обивка кресла. Я слышала, как тёмный возится, усаживаясь поудобней,
