люди отправились на лыжах на новую базу. Нужно было достраивать начатое. Взяв по сорок килограммов провизии, Морозов с товарищами тоже присоединились к своим. Они дошли до базы самостоятельно, благо, два взвода оставили хорошо протоптанную лыжню. Но вскоре вернулись, чтобы ставить баню Никифору. Уговор есть уговор, и Анисимов не стал его нарушать. Он отрядил ребят в помощь старику. Тем более, что армейская баня оказалась обыкновенной палаткой.
Баню рубил Женька Бойцов, остальные лишь помогали. За две недели сруб был готов. Уже прощаясь, Никифор подарил Тимофею самодельный клинок, взяв с него чисто символическую плату.
– Вот держи, сынок, по всему видать – он может тебе шибко пригодиться. По душе ты мне пришёлся! Обстоятельный, все мелочи предусмотреть норовишь. Баньку поставили, теперь в гости милости просим. Всем табором приходите! Так командиру и передай.
– Так ведь не достроили ещё, – удивился Тимофей.
– К лету выстоится! Печку перенесу, а там и крышу поставим. Недолго уж осталось.
* * *
…В конце января дежурный лесоохраны неожиданно поймал сигнал «SOS» на волне местного фельдшера. По бестолковым координатам он понял, что человек в панике и нужна срочная помощь. Кое-как успокоив передающего, он добился описания точного местоположения. Зная, что рядом расположилась группа военных, радист связался с ними. Он доложил Анисимову, что местный фельдшер просит помощи у охотников. Нужно срочно отвезти лесника в клинику для операции.
Старший лейтенант принял решение и быстро поднял третий взвод по тревоге.
– Морозов, ты был у лесничего в самом начале?
– Так точно.
– Дорогу помнишь?
– Так точно.
– Бери своё второе отделение, и дуйте к нему на заимку. Местному фельдшеру помощь нужна. Фомич заболел. А я с остальными пойду на луговину, где мы высаживались. Надо площадку готовить для вертолёта.
Встав на лыжи, часов за шесть отделение Тимофея отмахало сорок километров по снежной целине, стараясь обходить овраги. Пятеро бойцов вошли в дом бесшумно. Молодая девушка-врач сидела в ногах постели Самарина и, едва сдерживая слёзы, причитала:
– Никифор Фомич, миленький, потерпи ещё немного. Они уже идут на лыжах.
– Нешто, потерплю. Ты только не плачь, дочка, – бодрился Никифор, сдерживаясь, чтобы не заматериться.
Он прекрасно понимал, что молодой неопытный врач, да ещё в панике, мало чем поможет. Главное, дождаться парней, они хоть до вертолёта дотащат.
– Всем сушиться и пока отдыхать, – приказал Тимофей, сбрасывая с себя бушлат, насквозь промокший от пота. – Фомич, ты живой?
В тёплой избе резко запахло мужским потом.
– Живой, Тимоша, живой покедова, – прокряхтел старик. – Умаялись, бедные, баньку бы вам…
Тимофей встретился глазами с врачом и узнал Светлану. У них одновременно вырвался возглас удивления:
– Ты?!
Быстро справившись со смущением, Тимофей спросил:
– Как он?
– Острый перитонит, – ответила девушка. – Нужна операция.
– До базы донесём?
– Далеко?
– Километров сорок.
– Нет, рискованно, – уверенно ответила Светлана. – Больше суток мается, и это только при мне. А сколько до моего прихода терпел, не знаю. А вертолёт? Никифор Фомич про вертолёт что-то говорил.
– Вертолёт тоже дело не скорое. Пока запрос, пока согласуют, пока приготовят к полёту. Столько времени уйдёт… Правда, наши уже пошли готовить площадку. Значит, будешь оперировать на месте.
– Но я никогда этого не делала самостоятельно! – дрогнувшим голосом произнесла Светлана.
– Всё когда-то случается впервые. Не дрейфь, я тебе помогу! – решительно сказал Тимофей. – Если надо, ребята за спиной постоят, чтобы ты в обморок не упала.
– Крови я не боюсь, – возразила девушка. – Но резать-то нечем, скальпеля нет.
– Подберём что-нибудь подходящее. Никифор, где у тебя ножи?
– Так на кухне у печи, два тесака лежат, – морщась от боли, ответил старик.
Тимофей пошёл на кухню. Вскоре оттуда раздался присвист.
– С такими тесаками только на медведя ходить! Поменьше-то нет?
– Так не держу за ненадобностью.
Морозов вернулся к постели больного.
– Судя по всему, у тебя весь инструмент под свою руку сделан.
– Ну да, а как иначе? – пожал плечами Никифор.
– А топор где?
– Один у печки, колун во дворе, и в сенках малый топорик возле притвора воткнут.
– Вот он нам, пожалуй, и сгодится, – задумчиво проговорил Тимофей.
– Ты что, топором? – изумилась Светлана.
– А больше нечем. Нашими ножами не с руки будет.
Он ушёл в сени, а вернувшись топориком, удовлетворённо сказал:
– Прямо по руке лёг. Значит, этим я тебя, Никифор, и буду резать.
– Ты что, сдурел? – возмутилась Светлана.
– Готовь всё, что нужно, а я пока инструмент наточу. Ребята, помогите девушке.
Примостившись на лавке у окна, он принялся точить топор. Лезвие нужно было довести до остроты бритвы, поэтому Тимофей работал часа два подряд. Отточив лезвие до зеркального блеска, Тимофей объявил:
– Ну, всё готово, можем приступать.
– Тимоха, подь сюды! – позвал Никифор Фомич. – А ты, девонька, не серчай, мы тут меж собой малость побалакаем.
Светлана отошла в дальний угол. Руки у неё слегка тряслись от волнения.
Прямо над столом ребята соорудили из всех имеющихся в доме ламп одну большую люстру. Огромный самодельный стол застелили простынёй. Ещё две положили рядом. С улицы внесли закипевший самовар.
– Светлана Владимировна, дизеля хватит часов на двенадцать, – доложил Иван. – Но, если что, мы дольём. Солярка есть. Никифор, по всему видать, мужик запасливый.
Он говорил бойко, с улыбкой, стараясь произвести впечатление на девушку.
– А ты столько лет один поживи в тайге, тоже запасливым станешь, – воскликнул кто-то из ребят.
– Тимоха, ты, ежели что, – слабым голосом заговорил Никифор, – туточки, под ёлочкой, над рекой меня положи. Домовина-то готовая на чердаке стоит.
– Нее, Никифор, даже не думай, – строго ответил Тимофей. – Я тебя спасать пришёл, а ты помирать собрался. Ты нашу поговорку знаешь: «Если пациент хочет жить – медицина бессильна». Наркоза у нас, конечно, нет. Так что придётся стакан спирта внутрь принять, для анестезии. И палку в зубы, чтобы нас не покусал. Отходную читать рано, читай лучше «Отче Наш». К столу привяжем, чуток порежем, потом заштопаем. И будешь опять как новенький!
– А подарочек-то мой как? – чуть приободрившись, спросил старик.
– Им будем отрезать всё ненужное. Он у тебя особенный – войдёт в брюхо, как в масло. Ручка немного не по руке, всё никак не привыкну. Боюсь, не удержу в нужном месте…
– Переточить немного надо.
– Вот выздоровеешь и переточишь. Ну, всё, поговорили, давай на стол. Парни, тащите его!
Бойцы перенесли лесника вместе с кроватью, где аккуратно переложили его на стол. Тимофей подошёл к Светлане и, приобняв за плечи, подбодрил:
– Не дрейфь, другого выхода всё равно нет. Если эта хрень в нём лопнет, он долго не протянет. А будешь истерить, я тебе по физиономии съезжу…
– Вот так встреча получилась, – невесело усмехнулась Светлана.
– Пока не
