Я могу полежать с тобой, – приблизился он. – Обещаю, руки не буду распускать.
Диана молча подвинулась, освобождая для него место на постели. Дружеские объятия ей действительно сейчас необходимы.
Проснулась она от звука монотонного поскрипывания. Туда-сюда, туда-сюда. Через жалюзи в комнату проникал утренний свет, еще не яркий, но уже без маревой дымки. Демьян спал. Аккуратно убрала его руку со своегоживота и потихоньку вылезла из-под тонкого покрывала.
Она узнала звук. Так скрипят качели. Диана вышла на балкон и посмотрела вниз. Качели, установленные на заднем дворе теперь уже и ее дома, раскачивала Настя Гончарова. Туда-сюда, туда-сюда.
Глава 5. У каждого свои скелеты в шкафу
За спиной Дианы появился Демьян. Мужчина успел надеть спортивные штаны, но не позаботился о майке. Диана отвела от него взгляд. Он был здорово сложен, даже слишком. Как тут оставаться бесстрастной? Сама она вышла на балкон в длинной хлопковой футболке, которую стрелок специально взял для нее с космолета.
– Так вот, кто твоя новая пассия? – продолжала раскачиваться на качелях девушка-ангел.
– Лаврентий знает, что ты здесь? – совсем не желал Демьян ссор с Лопухиным.
– Нет. Он спит, – оттолкнулась Настя от земли, разогнула ноги в коленках, вытянув их так, что под цветастой юбкой стали видны белые кружевные трусики. – Ты же знаешь, я не люблю залеживаться и всегда встаю рано.
– И поэтому ты пришла сюда? – старался держать себя в руках Демьян. Он так хотел наладить контакт с Дианой, но сестра Егора все портила.
– Только в твоем доме есть качели, – легко спрыгнула с деревянной доски Анастасия.
Ноги гостьи были обуты в удобные тряпичные кеды, и Диана задумалась, что ей бы тоже не помешали такие.
– Попроси Лопухина поставить тебе качели во дворе своего дома, – неожиданно для себя самой произнесла Диана. – Уверена, он не откажет.
– Попрошу, – с едва уловимым вызовом ответила Настя, улыбнулась исключительно Демьяну и наконец покинула чужую территорию.
– Зубов, может, поговоришь с Лопухиным? – развернулась лицом к мужчине Диана. Она старалась не смотреть на его голый торс. – Сам же твердишь, он нормальный мужик. Пусть уступит тебе Гончарову.
– Мне не нужна Гончарова, – Демьян уперся руками в балконную перекладину, преграждая путь определенно разозленной девушке. – Настасья любит доставлять хлопоты и провоцировать. Не обращай на нее внимания.
– А по виду, так она – ангел, – чуть сбилось дыхание у Дианы. Стрелок стоял слишком близко, можно сказать, нависал над ней. И, если ночью его дружественные объятия были ей необходимы, то сейчас она бы не сказала, что между ними всего лишь френдзона.
– Это внешняя оболочка, – не спешил убирать руки Демьян. – Поверь, Гончарова нигде не пропадет и устроится наилучшим образом.
– Не сомневаюсь. С такой-то красотой, – попыталась Диана поднырнуть под его руку. Но Демьян не дал ей этого сделать.
– Считаешь ее красивой? – не позволял он Диане спрятаться, закрыться.
– А ты разве так не считаешь? – боролась девушка с желанием дотронуться до мужчины. Она не может сдаться, во всяком случае, не так быстро.
– Раньше считал, – не стал отрицать Демьян. – Но, знаешь, как-то мне попались на глаза такие строчки: «Что есть красота и почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?». Так вот, Настя – пустой сосуд.
– Николай Заболоцкий, – улыбнулась Диана.
– Что?
– Автор этих строчек, поэт Николай Заболоцкий.
– Ты умная девочка, – улыбнулся теперь уже Демьян.
– Это ты умный, а я просто много читала и стихи поэта помню. Значит, ты считаешь – красота может быть либо оболочкой, либо внутренним огнем?
– Вовсе нет, – не согласился Демьян. – Думаю, поэт был неправ, предлагая всего два варианта. Есть и середина, когда человек красив внутренне и внешне.
Диана не удержалась, спросила:
– И что же случилось между вами, между тобой и Настей? Ты ее бросил?
– Нет. Она меня бросила. Нашла парня побогаче. А я вздохнул с облегчением. Наши отношения носили слишком токсичный характер.
– А где тот парень, к которому она ушла? Его не было на космолете?
– Вряд ли. Егор рассказал мне, что у того мужика оказалась семья в другом городе, жена и трое детей. С Анастасией он и не планировал заводить серьезных отношений. Тешил свое самолюбие наличием красивой любовницы, да перед дружками хвастал. Егор ему морду потом набил, когда правду узнал.
– Она хотела вернуться к тебе?
– Я этого не хотел, – не стал рассказывать Демьян девушке, как Настя доставала его звонками и подстроенными встречами. – Давай, о чем-нибудь другом поговорим? – предложил он, дотрагиваясь до ее волос. – Мне нравится вишневый цвет.
– Мне тоже, – увлекал Диану флер того, что сейчас происходил между ними. – Я выбрала этот цвет, чтобы внести в свои будни ярких красок.
– Не верю, что у такой потрясающей девчонки будни могли быть серыми, – не сдавался он в своем желании завоевать девушку, потому не отпускал ее, но и не сокращал оставшиеся миллиметры пространства между их лицами, между их телами. Всего лишь одно движение до поцелуя.
– Молодежь! Приходите к нам завтракать! Я каши наварила! – донеслось из-за забора соседского дома.
– Спасибо, Светлана, – отстранился Демьян от желанной девушки. – Сейчас придем.
– Боже, неужели нам настолько повезло и не придется стоять у плиты? – даже рассмеялась Диана.
– Пожалуйста, произноси это чаще, – попросил Демьян.
– Что именно?
– Местоимение «нам», – пояснил он.
– Вообще-то я имела ввиду себя и Монику, – не дала ему порадоваться Диана.
Она надела тот же апельсиновый сарафан и влезла в шлепки, принесенные Демьяном для нее с космолета вместе с другими вещами. Раскрыла свою сумочку и вывалила на кровать все ее содержимое. Ключи от уничтоженного бомбой дома, бесполезный теперь мобильный телефон, рабочий пропуск, кошелек с банкнотами не самого высокого достоинства, зарплатной и кредитной картами, леденцы с просроченным сроком годности, упаковка высохших влажных салфеток, паспорт, документы на машину, прошлогодний календарик – все это Диана убрала обратно.
Передумала и календарик с рисунком тройки скакунов донской породы переложила на комод. Лошади притягивали ее. Она даже собирала открытки и марки с изображениями этих статных животных. Теперь вся ее коллекция погибла, –
