она безопасна.
Поэтому мы одолжили одну у Данте.
Это тот же Эскалейд, на котором мы с ним ездили в прошлый раз, когда я был в городе. Я опускаюсь на водительское сиденье, в вмятину, которую сделал Данте. Риона, похоже, чувствует себя в машине, как дома, автоматически устанавливая свою бутылку с водой в подстаканник, прежде чем пристегнуть ремень безопасности.
— Ты часто ездишь на этой машине? — спрашиваю я ее.
— Что это значит? — отвечает она.
— Кажется, ты знаешь, где что находится.
Риона раздраженно фыркает.
— Что? — говорю я.
— Между мной и Данте нет ничего романтического.
— Я никогда не говорил, что это так.
Она закатывает глаза.
Я веду нас по Лейкшор Драйв, вода плещется рядом с нами справа. Риона смотрит на озеро, которое сегодня плоское и серое, почти такого же цвета, как пасмурное небо.
— Я знаю, что он все это время нес факел для Симоны, — говорю я.
— Не поэтому! — огрызается Риона. — Я имею в виду, я знала, что он был влюблен в нее. Он говорил, что это не так, но это было очевидно. Все, что я думала, это то, что я надеялась, что когда-нибудь это сработает. Мне было грустно видеть, что он так страдает. Между нами не было ничего романтического. Мы были просто друзьями. Мы и сейчас ими остаемся.
— Хорошо, — говорю я. — Я тебе верю.
— Мне все равно, веришь ты мне или нет. Это правда, — Риона молчит мгновение. Затем она тихо говорит: — Он уважал меня. Так часто мужчины ведут себя так, будто ты должна доказывать им свою правоту. Когда я появилась в тюрьме после того, как его арестовали, ты знаешь об этом?
Я киваю. Когда Гриффины и Галло воевали с польской мафией, польский босс Миколаш Вилк подставил Данте в убийстве. Риона добилась снятия обвинений.
— Данте доверил мне помочь ему. Хотя мы едва знали друг друга. А незадолго до этого наши семьи были врагами, — Риона нежно сцепила пальцы на коленях. У нее красивые руки — бледные и тонкие, с прозрачным лаком на ногтях. — Мы во многом похожи. Дисциплинированны. Трудолюбивы. Неэмоциональны. Люди уважают это в мужчинах. Но когда речь идет о женщине, они говорят, что ты холодна или жестока.
— Люди говорят это и о Дьюсе.
— Но они не обижаются на него.
Я думаю об этом. Как рассматриваются качества мужчин в сравнении с женщинами. Как женщин критикуют за поведение, которое у мужчин может считаться достоинством. В армии можно увидеть много подобного, парней хвалят за их лидерские качества, а девушек называют стервами, когда они отдают те же приказы.
— Ты права, — говорю я через минуту. — И ты права в том, что я не должен был предполагать, что ты с Данте не можете быть просто друзьями.
Риона смотрит на меня, удивленная тем, что я хоть раз согласился с ней.
— Люди всегда говорят мне, чего я должна хотеть, или что я должна чувствовать, — говорит она.
— Дин — один из этих людей?
Это было не то, что нужно было сказать. Я почти вижу, как ее барьеры снова поднимаются.
— Ты лгал, когда говорил, что не любишь искусство, — говорит Риона. — Ты подстроил ему ловушку, чтобы выставить его дураком.
— Для умного парня было ужасно легко выставить его дураком.
— Ты невзлюбил его, как только он сделал тот комментарий о военных.
— Все думают, что знают, каково это служить в армии, потому что смотрели «Спасти рядового Райана».
Риона медленно кивает.
— Точно. И все стали адвокатами, потому что смотрели «Форс-мажоры».
Я смеюсь.
— Ну… это был неплохой сериал.
Риона чуть улыбается.
— Я смотрела его из-за одежды. Донна знала, как одеваться. Джоан из «Безумцы» тоже. Они не всегда показывают рыжих правильно на телевидении, но с этими двумя…
Мне жаль, что мы уже подъезжаем к дому Каллума. Как раз когда Риона начала немного расслабляться. Мне требуется минута, чтобы убедиться, что мы приехали в нужное место, потому что здание похоже на старую церковь, а не на жилой комплекс. Но Риона уверяет меня, что это то самое место.
В свой последний визит я так и не встретил Каллума, он был занят наблюдением за рождением своего сына. Но я знаю о нем все. Он женат на младшей сестре Данте — Аиде. Он старший ребенок Гриффинов и наследник империи.
Я сразу вижу, как сильно он заботится о Рионе. Он ведет нас на свою уютную кухню, небольшую, но теплую, с кирпичными стенами и столом для разделки мяса. От первоначальной церкви сохранилось многое, включая длинные балки крыши и несколько витражных окон.
Несмотря на позднее время, Каллум все еще одет в брюки и белую рубашку на пуговицах с закатанными рукавами. Он говорит негромко, наливая нам всем по бокалу, не забывая об Аиде и ребенке, спящих в соседней комнате.
— Как Майлз? — шепчет Риона.
— С каждым днем становится все более упрямым, — Каллум улыбается.
Он наливает нам по бокалу красного вина.
— За семью, — говорит он просто.
На этот раз я делаю глоток. Вино кажется особенно хорошим после рибая. Забавно вот так есть и пить. За два месяца до этого у меня не было ни одной хорошей еды. А теперь я нахожусь в роскоши. Мне нужно быть осторожным, чтобы не привыкнуть к этому. Голод дает тебе преимущество.
— Хорошо, — говорю я, отставляя вино. — Что мы знаем о дайвере?
Каллум открывает свой ноутбук и воспроизводит видео с камер наблюдения.
Хотя я вижу, что это расстраивает Риону, она смотрит все сначала, не отрываясь от экрана.
— Как ты ушла от него под водой? — спрашиваю я.
Она объясняет про заколку.
— Это была удача, — говорю я. — И достаточно умно.
Когда драйвер вылезает из бассейна, я говорю:
— Он выглядит примерно на шесть футов два дюйма, двести фунтов. Это звучит правильно, Риона?
Она кивает.
— Он был сильным. Молодой, наверное, меньше сорока. Темные глаза, — она делает паузу на мгновение, вспоминая. — Я думаю, он был левшой, — добавляет она.
— Почему ты так думаешь?
— Когда я лежала на спине, его рука легла мне на шею вот так… — она изображает, как он пересекает ее горло слева направо. — Я думаю, это была его доминирующая рука.
— Хорошо, — я киваю.
— Не очень-то похоже на описание, — скептически говорит Риона.
— Это лучше, чем ничего, — говорю я.
Мы все смотрим, как дайвер забирает телефон после того, как вылезет из бассейна.
— Ты пробовал отследить телефон? — спрашиваю я Каллума.
— Да, — говорит он. — Он ненадолго включился в Гриктауне. Потом он снова исчез.
— Какая информация есть на
