меня достаточно знаний, чтобы проделать это и с телом Романа.
После, я стал снова читать об отступниках из детей боярских. Семьдесят лет назад, после Большой войны, началось кровавое восстание. Часть детей боярских повели за собой целую армию простолюдинов против императора.
— Ох ты, вот это да, — удивился я, читая статью, — а Селиховы-то, не так просты как, кажется…
Распахнулась дверь в комнату, там стояла Катя. Я бросил на нее взгляд. Меня, как кипятком обдало. Я вскочил, бросился к ней, опустился на колено.
— Что стряслось? — серьезно спросил я, — как ты умудрилась?
Заплаканная девочка смотрела на меня большими блестящими глазами. В руке был зажат разбитый стакан. Одежда сестренки была мокрая. На виске большая ссадина. Кровь залила все лицо Кати, смешалась со слезами.
— Что стряслось с тобой? — я внимательно посмотрел на нее.
Девочка беззвучно всхлипывала. Ее маленькие плечи содрогались спазмами рыдания.
На первом этажа что-то громко стукнуло. Раздались гулкие тяжелые шаги.
Глава 5. Одержимая вещь
— Будь здесь, — спокойно, но строго сказал я, — я разберусь с этим.
Я взял со стола свой ствол. Он тут же взглянул на меня змеиным глазом, раскрыл пасть, довольно вывалил язык. Я приказал ему стать простым пистолетом. Ифрит подчинился и я сунул его за пояс. Поразмыслив пару мгновений, взял с полки и бросил в карман свою Пулю Защит от Смерти.
Снизу грохнуло так, что Катя вздрогнула. Жалобно зазвучало пианино. Я решительно пошел вон из комнаты, но девочка тут же вцепилась мне в штанину. Стала отчаянно хвататься ручонками.
— Все будет хорошо, Кать, — ласково сказал я, положил руку девочке на макушку.
В ответ она исступленно отрицательно замотала головой.
— Ты хочешь пойти со мной, что ли? — она закивала, — нельзя. Там может быть опасно.
Девочка прижалась к ноге. Вымазала джинсы кровью.
— Ладно, — выдохнул я, — пойдем. Но обещай, что ты будешь наблюдать сверху. Что не пойдешь на первый этаж. И если станет опасно, сразу спрячешься. Обещаешь?
Девушка робко кивнула. Мы вышли в коридор.
— Вот зараза, — спустившись по лестнице, выдохнул я, — как он умудрился проснуться? Ведь признаков не было…
На первом этаже, расталкивая всюду мебель, бродил кругами взбесившийся ифрит. Или, как его называли местные — одержимость.
Это был тот самый ифрит Тяги к Безумной Скорости. Да, старое пианино превратилось в чудовище. В передней его части, выросли из корпуса мускулистые лапы. Стенка превратилась в злобное демоническое лицо.
Страшно пуча змеиные глаза, ифрит неуклюже перебирал ногами, тяжело волоча свою заднюю часть по полу. Время от времени он припадал на пузо, то есть на ножки пианино. Тогда вокруг разносился дикий грохот, и струны внутри громко бренчали.
— Я понял, — я посмотрел на Котю, — ты спустилась за водой, а когда и увидела одержимость. Стала убегать, упала и поранилась, так?
Девочка закивала.
— Ничего. Я расправлюсь с ним. Но ты должна оставаться на втором этаже, и ни при каких условиях не спускаться. Ясно?
Катя снова кивнула.
Кроме того, я смогу сделать полезный предмет из этого ифрита. Только сначала нужно разрушить его оболочку.
— Мне бы что-нибудь тяжелое, — задумался я.
Катя хотела было подбежать. Соскосила с верхней ступеньки.
— Стой. Ни шагу больше. Куда ты намылилась? — девушка взобралась обратно. Махнула ручкой, явно позвав за собой.
— Ну пойдем, — пожал плечами я.
У отца в комнате Катя показала мне небольшой гриф килограммов в десять и набор блинов. Кажется, папа Ромы немного занимался силовой гимнастикой. Но веса были совсем небольшие.
Через минуту я спускался к ифриту с грифом, снаряженным закрепленным на конце черным блинчиком в два с половиной килограмма.
Ифрит оказался неповоротлив. То, что он был духом скорости, но появился в пианино, было очень странно. Как и то, что он озверел именно сейчас. Если бы я не знал, что ифриторика в этом мире неизвестна, решил бы, что кто-то все это подстроил.
Одержимость продолжала ползать кругами по первому этажу, неуклюже ломая все вокруг. Я не спеша, подошел сзади. Размахнулся и грохнул по корпусу пианино. Струны жалобно застонали. Древесина затрещала.
Ифрит оскалился, взвыл, стал нервно топать лапами, водить передней частью с плоской мордой влево вправо. Пытаться уставиться на меня. Я ударил снова.
— Рома? — внезапно раздалось за дверью, — Рома, это Нина. Что у вас там происходит? Что за звуки?
А! Зараза! Как раз вовремя! Я взглянул на настенные часы. Они показали пять минут девятого.
Ифрит топнул так, что все вокруг затряслось. Часы рухнули со стены, разбились вдребезги.
— Рома? — обеспокоенный голос Нины, — что там у тебя? Что-то случилось?
Я стал молотить по корпусу пианино изо всех сил. Щепки полетели в разные стороны. Ифрит зарычал, потом зашипел, быстро-быстро стал перебирать ногами, пополз к входу.
— О предки! — крикнула за дверью Нина, — я звоню в полицию!
— Нет! — заорал я, — никакой полиции! Стоять!
— Рома?!
Внезапно ифрит отрастил себе заднюю ногу. Одну большую и очень мощную. Он возвысился над полом, а потом взял и лягнул меня. Среагировать я не успел. Мощный удар пришелся в грудь. Я отлетел, больно стукнулся спиной о стену. Сполз, уселся снизу. Со стены посыпались картины и рамки с фото.
Ифрит же стал скакать по всему залу, как конь. Он брыкался, пинал новой ногой все вокруг, ломал стулья и кресла. Вдруг он поскользнулся, грохнулся набок. Забил длинными мускулистыми конечностями.
— Нина! — встал я, — отойди от дома, возвращайся к машине, — закричал, — у меня небольшие трудности. Разберусь — открою.
— Что? — девушка заглянула в окно.
Я увидел ее красивое лицо. Как только она разглядела ифрита, глаза девушки тут же округлились, пухленькие губки удивленно разомкнулись.
— Делай, что говорю! — крикнул я и девушка тут же исчезла.
Крышка пианино сверху распахнулась. Оттуда высвободились две огромные щупальцы. Ифрит оперся о них, встал. Он немедленно запрыгал, по гостиной, а потом помчался к двери.
— Вот зараза! — крикнул я и бросился следом.
Ифрита это не остановило. Он грохнулся в дверь, выбил ее вместе с рамой и частью стены, выскочил на улицу, как огромный кузнечик.
Через дыру я увидел Нину. Она, одетая в обтягивающие джинсы, свитерок и короткую кожаную курточку, оперлась попой о свой явно
