родителям в качестве моего парня, чтоб поглумиться над тем, что я вынуждена плясать под твою дудку поскольку не могу позволить им узнать о нас правду. И серьезно думаешь, что я соглашусь на дружеские посиделки? Что с вами мажорами не так?
Он выдохнул сквозь стиснутые зубы. Ладони поднял, вроде как сдаваясь. Я выскочила из машины под снег. Желая поскорее смыться, машинально зашла в торговый центр. Он только открылся, посетителей совсем мало, особо не заныкаешься. Но это и не нужно, ведь Войт за мной не пошел.
Я поднялась к фудкортам. Зашла в суши-бар, заказала себе “филадельфию” и кофе. В этот торговый центр мы часто заезжали с бывшим и перекусывали в этом заведении, но сейчас осознание данного факта не вызвало никаких эмоций. Точнее, никакой тоски.
Это было. И это прошло.
А вот Войт, в этом я была уверена, не отстанет. Что ему надо? Развлечься? Отомстить бывшей? Что, мало для этого других баб? Именно я зачем?
Снова показалось, что колье сжимает горло. Я вспомнила, что так и не вернула его. Торопливо спрятала украшение под ворот платья. Сидеть в дешевой закусочной в бриллиантах в десять утра, мягко говоря, странновато.
В мессенджеры и социальные сети начали приходить поздравления. Пока ждала суши отвечала на них так же, как отправители писали — автоматически. Такая уж наша новая реальность — близких поздравляем лично, чуть менее близких — по телефону, тех, которых надо приличия ради — сообщениями. Практически полное отсутствие у меня близких друзей перестало задевать ровно тогда, когда я сошлась с бывшим. Теперь же я сожалела о том, что забила на те немногие связи, которые могла бы поддерживать и развивать. Замкнулась на одном человеке, сделав его и мужем, и братом, и лучшим другом и вот, что вышло. Зря потерянные годы и пустота.
Позвонила Саша.
— С Днем рождения, дорогая! Ты у меня самая замечательная и самая любимая подруга.
— Спасибо, зайка.
— Я заказала самый большой, сладкий и калорийный торт, какой был, авось растолстеешь наконец. Вечером мы у вас.
Немного поговорив, мы распрощались. Об утреннем визите Войта я решила временно умолчать. Мама с отцом “моего кавалера” обсуждать не будут, так что можно сказать без палева.
Сначала принесли кофе, потом суши. Большие, красивые и вкусные. Я принялась за еду. Медленно и с наслаждением смаковала приятный вкус, кайфуя так, словно в этот конкретный момент у меня не было сожалений о прошлом и беспокойства о будущем. Только вкусная еда и напиток, от которых можно получать удовольствие, которое в мелочах.
Потом я еще немного побродила по торговому центру. Не собиралась ничего покупать, учитывая свой не стабильный деловой статус. Ровно до того, как заметила в одной из витрин платье. Из черного шелка, бюстье и длинною в пол. Без ценника потому, что люкс. Мне такое носить некуда. Но это не означает, что нельзя примерить.
Губастенькие девочки-консультантки смотрели на зашедшую к ним женщину в дешевом пуховике и ботинках с легким оттенком пренебрежения. Такие у них ничего не покупают, да. Вот только и они сами ничего купить здесь не могут. По крайней мере в данный момент.
Платье село до противного идеально. И это несмотря на то, что большинство вещей, в которых есть выточки и акцент на бюсте мне безнадежно велики. Дорогая ткань мягко струилась по неярким изгибам тела, нежно лаская кожу. А еще оно было идеальной оправой для колье. Собрать бы волосы наверх, оставив пару завитых прядей у лица, нарисовать стрелки… Каблуки повыше, серебристый клатч в руки. И можно было бы пойти на какой-нибудь бал. Или как там сейчас называются мероприятия, на которые дамы надевают такие платья, а их кавалеры — смокинги?
— Тебе там не место, — шепотом проговорила я, криво усмехаясь своему отражению в зеркале.
Глава 8
Войт таки добился того, чего хотел по своим словам. Тоскливо мне в День рождения не было. Я его провела как на иголках. Первую половину дня из-за присутствия Войта, а вторую из-за опасений как бы восхищенная утренним визитом и подарком мне мама не сказала про него что-то при Саше. Ругала себя — надо было ей все рассказать, предупредить. Тогда бы подруга, в случае чего, не растерялась. Но, к счастью, о Марке Войте за столом не было сказано ни слова. Мы отлично посидели в шестером, поедая мамины вкусности под легкое вино, легкие разговоры и тихое мурчание Фокси, от которой весь вечер не отлипала Яна.
Нервное напряжение вымотало меня так сильно, что я завалилась спать сразу же, как помогла маме убрать со стола после ухода ребят, и проспала десять часов. В воскресенье съездила в торговый центр за спортивной формой и активировала абонемент в зал, подаренный ребятами, дав себе слово минимум три раза в неделю уделять время спорту. Потому как худоба без мышц ничто. Да и годы вспять не идут, самое время подумать о здоровье, которому сорок часов сидения в офисе не на пользу. Но вот дела были сделаны и пришло время возвращаться домой. А там мама с папой. И вопросы о том, как и когда мы с Марком познакомились и почему я ни слова не говорила. Мама никогда не была назойливой, наоборот всегда меня поддерживала в личных делах и даже прикрывала перед папой и потому у нас были доверительные отношения. По этой причине ей странно, что я промолчала, а мне неприятно лгать. Но не рассказывать же, что ее дочери предложили стать проституткой. Что до папы — хоть его и несколько успокоил приход “моего парня Марка” к ним для знакомства, все равно допытываться будет. Не у меня, так у мамы.
Я решила потянуть время. Сходила на две тренировки вместо одной, приняла душ в зале, высушила волосы, что было отнюдь не быстрым и легким делом. И только потом направилась домой думая о том, что переезжать надо как можно скорее. Если бы не Войт, я бы сделала это сразу после того, как пройду испытательный срок. А из-за него я вообще в этом не уверена.
Тихонечко открыв входную дверь, я, как в юности, быстренько скинула пуховик и ботинки и на носочках поскакала к себе, милосердно прикрытая монотонным гулом телевизора. Включила компьютер. Если кто надумает зайти, то скажу, что работаю.
Максимально глупое ощущение.
Мне двадцать девять лет. Я разведена, давно финансово самостоятельна. Почему должна отчитываться перед родителями и опасаться их осуждения? Только потому, что все
