что её мужем станет кто-то другой? Почему она не хочет сдаваться?
Поздним вечером, перед самым сном она выбралась из своей комнаты и прокралась в покои родителей.
Стражей давно не удивляли ночные походы принцессы в сторону комнат родителей. Это в детстве подобные вылазки были строго запрещены. Но однажды в замке появились ещё две принцессы, и Лика начала буквально ревновать собственную матушку к двум «новым дочкам».
Не зная, как доказать Лике исключительность своих материнских чувств, королева Блодвен в сердцах приказала снять запрет на выход из личных покоев в ночное время. Правда, только для собственной дочери. И сначала Лика этим злоупотребляла, пока не подросла, и не поняла беспочвенность своих страхов. Да и перед принцессами-подружками в какой-то момент стало стыдно — они-то, разлучённые с родителями, подобной привилегии не имели. Однако с тех пор принцесса Ликария, нет-нет, да и оказывалась в ночное время перед дверями в личное крыло их величеств.
Вот и теперь её пропустили без проблем.
Миновав холл и приёмную для фрейлин, Лика очутилась в просторной комнате, из которой можно было попасть в ванную комнату, гардероб и, собственно, спальню. Последний пост стражи остался за дверями, ведущими в эту часть королевского флигеля, так что никто не мог видеть, как Лика подкрадывается к спальным дверям и прикладывает ухо к тонкой кленовой створке.
О, нет, она не собиралась подслушивать. Точнее, она понимала, что подслушивать нехорошо. Но и заставать взрослых людей врасплох тоже не хотела. А ведь такая вероятность была — король Уиллард и королева Блодвен считались молодыми людьми и по-прежнему нуждались в наследнике.
Но сейчас Родители разговаривали:
— …если считаешь нужным, — согласилась с чем-то мама.
— То есть ты не против кормить и развлекать всю эту братию ещё целый месяц? — усмехнулся отец.
— Если это позволит тебе успокоиться на их счёт, почему бы и нет? К тому же девочкам нравятся праздники. Кроме того, Брянка и Гвиневра скучают по родным, а тут такая возможность.
— Это меня и беспокоит. Целый месяц… — задумчиво произнёс отец.
— Девочки уже взрослые, Уиллард. Рано или поздно нам придётся их опустить.
— Это большой разговор, но об этом можно подумать и позже. Теперь же меня волнует лишь… повод.
— Повод? — удивлённо спросила мама.
— Да, Блодди. Не могу же я сослаться на записку от анонима и прямо заявить своим союзникам о недоверии?
Терпение Лики лопнуло. Открывая двери в родительскую спальню, принцесса чуть ли не кричала от радости:
— Мам, пап, у меня идея! Я знаю, как сделать, чтобы три короля остались у нас на месяц!
13
Лика
— Лика! Нельзя так врываться, — начала было воспитывать её мама.
— Говори, Лика. Какая у тебя идея? — а вот для отца, по всей видимости, гораздо важнее было решить вопрос.
— Мой день рождения! — раскинула руки принцесса.
Она не видела себя со стороны, но отлично знала, что, будучи такой — с улыбкой в пол лица и с искрящимися от счастья глазами — выглядит сногсшибательно и внушает королю с королевой максимум родительской радости и желания потворствовать всем её идеям, даже самым безумным.
— Он… через 1,5 месяца, — недоумевающе уточнила матушка.
— Да, но, — Лика перешла на шёпот, и прежде, чем продолжить повернулась к дверям, чтобы плотно закрыть их. После она на цыпочках прокралась к родительской кровати, уселась на краешек перины, скинула туфельки и по детской привычке засунула ступни под одеяло. — Но никто ведь не знает об этом? Мы, в отличие от риамонтцев, не празднуем дни рождения. Даже если кто-то из придворных помнит число моего рождения, с месяцем всегда возникает путаница. А всё потому, что в наших широтах июнь так похож на июль.
— Лика, это невозможно. Есть письменные свидетельства, — парировала матушка.
— Погоди, — отец прищурился и заинтересованно поднял ладошку, временно лишая жену права голоса. — Затея рискованная, но что-то в этом есть. Надо всё обдумать.
— Да что тут думать? Мне 20 лет! Мыслимое ли дело? — чуть ли не подпрыгивала на перине Лика. — Если назначить день моего рождения на 7 июня и объявить всенародное празднование, короли не смогут уехать! Разве не таков этикет? Если приглашают на праздник королевского значения, нельзя не прибыть. Так чего им дёргаться туда-сюда? Просидят в Ардаре, как миленькие, 15 дней. Ну а там… празднования всегда можно затянуть, придумать какие-нибудь необычные развлечения.
— Лика, — насупилась мама, — как ты уже подметила, в Ардаре не празднуют дни рождения членов королевских семей. Особенно всей страной. Это эгоистично и затратно.
— А риамонтцы празднуют, — парировала Лика.
— Подобное могло прийти в голову лишь риамонтцам, — ответила матушка.
— Празднику быть, — положил конец спору отец. — Повод, конечно, не идеальный, Блодди, но у нас попросту нет иного… Денег в казне хватит. По поводу развлечений: можно устроить что-то выездное — разбить лагерь в лесу, устроить охоту…
— Собирание ягод, купания в озёрах, гонки на лодках! — делилась идеями Лика.
— Положимся на церемониймейстера и его помощников, — остановил поток творчества отец. — А что касается документов… — он легко соскочил с кровати, снял с шеи шёлковый шнурок с ключом, открыл выдвижной ящик добротного дубового стола и извлёк оттуда какой-то свиток.
— Генеалогия Морриганов! — всплеснула руками мама.
— Ой… — король поднёс документ к пламени свечи, — какая незадача… — сосредоточенно улыбался он, пока огненные язычки облизывали плотную бумагу. — Сгорела. Как есть, сгорела, — цокнул отец языком, укладывая пылающий свиток на металлический поднос. — Ничего, мастер Боттлом новую нарисует. Благо, сохранилась масса черновиков с данными вплоть до нашего брака.
— Урраа!! — Лика подскочила с кровати и закружилась по комнате. — Ура! Ура! Ура!
— Ликария, перестань беситься, — начала матушка воспитательную отповедь. — Подобное нервное возбуждение…
— Знаю-знаю, повредит спокойному отходу ко сну! — рассмеялась Лика, останавливаясь и справляясь с головокружением. — Маменька, папенька, вы мне такой подарок сделали, что я впредь обещаю быть паинькой. Сейчас же вернусь в свою комнату, лягу в кровать и засну!
С этими словами она изобразила самый витиеватый реверанс вкупе с низким поклоном, развернулась на пятке. Потом вдруг спохватилась о туфлях, мгновенно обулась и со смехом выскочила из родительской спальни.
Весь следующий день она изводила швей, мастера по волосам, а также горничных, занимающихся её ногтями.
— Нет, эти цветы всё-таки не подходят сюда, — с сожалением озвучила она сотое пожелание к своему вечернему наряду.
— Почему это? поинтересовалась Гвен. — Белые цветы подходят к любому платью, даже сиреневому.
Принцесса Риамонта сидела на софе и ела мороженое из серебряной креманки. И она, в отличие от швей, имела право задавать любые, даже самые нескромные вопросы принцессе Ардара, а ещё могла спорить до
