огромные допотопные змеи движутся навстречу друг другу – по-дружески или на бой.
В должное время их головы встречаются в центре секстанта, а задние части, еще невидимые – никто не знает, сколько там еще воинов, – продолжают появляться. Однако и те, что видны, представляют собой целую армию, и приходится забыть всякие мысли о сопротивлении. Шахтеры поздравляют друг друга с удачей: они нашли убежище, которое позволяет не встречаться с врагом. Они благодарны проводнику, и не без оснований. Если бы они и сейчас оставались в лагере, часы их жизни были бы сочтены; возможно, свелись бы к нескольким минутам. Сейчас они спасли жизнь, но смогут ли сохранить ее и защитить?
Они думают об этом, продолжая наблюдать за койотерос и за тем, как их окружает линия противников. Какое-то время никакого движения нет: колонны встретились, и воины остановились, повернувшись лицом к Серро и охватив ее четвертью окружности. Все это проделано четко, словно кавалерией на парадном плацу! Какое-то время они стоят неподвижно, и после поворота их линия кажется тоньше. Там, где встретились головы линий, группа всадников не в строю, и дон Эстеван направляет на них свой бинокль. Он видит с полдюжины дикарей, которые стоят лицом друг к другу и оживленно жестикулируют. Посмотрев на них, дон Эстеван передает бинокль проводнику, который может лучше понять, что там происходит.
– Эль Каскабель и младшие вожди совещаются, – сообщает гамбусино немного погодя. – Они удивлены: раньше никогда не видели фургоны. Возможно, они считают нас солдатами, и это заставляет их проявлять осторожность. Но скоро они увидят разницу. Por Dios! Они ее поняли! Они идут!
Глава XI
Лагерь без обитателей
Догадка гамбусино верна: вряд ли слова, основанные на знании, можно назвать догадкой. Они буквально верны: именно такое невиданное зрелище – экипажи на колесах, с белыми пологами – заставило индейцев остановиться. Они хозяева пустынной местности, повелители лланос, но не всегда движутся по стране спокойно и беспрепятственно. Фургоны означают, что это лагерь бледнолицых. Если бы койотерос знали, что это лагерь шахтеров или коммерсантов торговой экспедиции из пограничных городов, они не стали бы совершать такой долгий маневр обхода. Но, возможно, это лагерь военных. Если так, нужно действовать совсем по-другому: отсюда их непривычная осторожность.
Как только два отряда соединились, Эль Каскабель созвал младших вождей, чтобы выслушать их мнение. Главный индейский вождь не располагает деспотической властью; даже в военном походе он должен считаться с мнением подчиненных. Как правильно предположил гамбусино, этим и объяснялась временная остановка.
Вопрос нетрудный и вскоре был решен. Индейцы пришли к выводу, но лагерь не военный, солдат в нем нет. Иначе они обязательно увидели бы людей в мундирах, но ни одного такого не заметили. Вообще не заметили людей, только животных: лошадей, мулов, крупный рогатый скот, все кажутся лишенными хозяев или сбежавшими от них.
Это могло бы показаться странным, но дикари так не считают. Они по опыту знают, что животные бледнолицых пугаются при их приближении, часто срываются с привязи, даже самой прочной. Именно такой страх они сейчас видят.
Тем более это убеждает их, что им не придется иметь дело с солдатами. У тех лошади дисциплинированные, да и всадники уже сидели бы на их спинах – по крайней мере некоторые.
Убедившись, что лагерь штатский, индейцы по приказу сближаются и движутся вперед; линия становится толще, дуга охвата ближе и уже. Они по-прежнему приближаются медленно, не из страха перед столкновением и не потому, что считают окружение полным и жертвам некуда деваться. Острожное приближение объясняется другой причиной. Перед ними большая добыча, и, если испугать животных, они могут разбежаться, прорваться через их ряды и разойтись по всей равнине, и поймать их будет трудно. А им еще предстоит разобраться с хозяевами животных. К тому же захватить их врасплох не удастся. Обитатели лагеря, кем бы они ни были, должны были давно их увидеть и сейчас наблюдают за ними хотя по-прежнему никого из них не видно. Бегающие взад и вперед животные мешают их разглядеть. Тем более нужна осторожность: поведение обитателей лагеря свидетельствует, что они намерены сопротивляться.
Убедившись в этом, индейцы отказываются от немедленного нападения. Они ждут ночной темноты, которая даст им больше возможностей, а пока они останавливаются за пределами досягаемости самых мощных ружей.
Они готовы спешиться, продолжая держать лошадей наготове; некоторые уже спешились. Но тут по линии передается приказ всем снова сесть верхом: произошло что-то, заставляющее изменить цель.
Вскоре они понимают причину этого: все животные ушли из лагеря в углубление в горе, которое находится сзади; здесь они стоят тесной толпой, по-прежнему испуганные, но не двигаются. Однако не это заставляет койотерос снова сесть верхом, но то, что лагерь прямо перед ними, а людей они по-прежнему не видят. Они очень внимательно смотрят на фургоны в коррале, через спицы колес, вдоль рядов вьючных седел, но ни фигуры человека, ни лица не видят. Солнце ярко освещает лагерь, и они должны были бы увидеть. Дикари очень удивлены – они впервые сталкиваются с таким. Им это кажется загадочным, и даже возникают мысли о сверхъестественном. Они знают, что у Научампатепетла необычная репутация, и многие вспоминают легенды своего племени. Они видят перед собой лагерь бледнолицых, со всеми его принадлежностями, с колесными экипажами, расположенными корралем, с большим шатром внутри – потому что шатер, по-прежнему стоящий на месте, хорошо виден в просветы между фургонами, на месте все животные, которые должны быть здесь, но нет ни одного человека, владеющего животными или контролирующего их, и это странно, удивительно и даже страшно!
Это какое-то время сильно действует на воинов, даже на их вождя, но лишь на время. Несмотря на свой суеверный герб на груди, сам Эль Каскабель не очень суеверен; немного подумав, он решает, что бледнолицые в лагере, просто он и его воины их не видят. Как знает читатель, в этом он ошибается; однако он решает проверить это свое мнение.
Самым нелепым и странным может показаться появление в этом месте почтенного старинного оружия, известного как «мушкет королевы Анны», однако правдивость нашего рассказа требует его представления.
Как ни странно это покажется, старинное ружье, несмотря на все его несовершенство, разошлось по всему миру и попало даже в руки индейцев апачей. Объяснить его появление просто: они получили его от своих наследственных врагов мексиканских пехотинцев, в вооружение которых входит этот экспонат лондонской башни Тауэр.
Закончив это необходимое отступление и вернувшись к койотеро, особенно к их вождю, мы слышим, как он приказывает принести
