пассажиры остаются.
Замолчав, пока прятал гроссбух под стол, он добавил, посмотрев на стоящего прямо перед ним детектива:
— Много было жалоб на пыль и шум от приезжих, да и дачники возмущались.
— Понятно, — кивнул головой Владимир.
— Вас проводят, — охранник вышел из КПП, делая знак своему напарнику.
Парк и в самом деле оказался парком, там даже присутствовал работающий фонтанчик. Хотя ничего удивительного в этом не было. Порт был относительно новый, так что дом вполне мог оказаться чьим-то старым особняком, который выкупило государство. Входили они все равно через главный вход. По широкой лестнице поднялись на второй этаж и прошествовали к кабинету начальника. Доведя Владимира до дверей, сопровождающий козырнул и развернулся, оставив его одного.
Он уже поднес руку к двери, как из-за нее раздался страшный грохот и обе створки распахнулись настежь, пропустив мимо него молодую девушку в цеховом костюме секретарши с нашитыми прямо на блузку нарукавниками. Вся красная от возмущения, она выбежала из кабинета и остановившись, развернулась:
— Я обращусь в профсоюз!
— Да хоть напрямую к татям обращайся, девчонка! — раздался рев из глубин кабинета.
— Тогда… тогда… тогда я папочке пожалуюсь, — выпалила девица, бросившись стремглав вниз по лестнице.
Заглянув внутрь кабинета, Владимир увидел чиновника в военном костюме, задумчиво смотрящего в окно. Постучав по косяку двери, он привлек его внимание.
— Здравствуйте, — поздоровался он первым, — я к вам вот по какому делу…
— Скажите, что вы не слышали сейчас ничего! — с жаром перебил его пожилой управляющий речным портом.
— Я ничего не слышал, — с готовностью отозвался Владимир.
— Черт, — бросил чиновник, — я же просил никого не пускать без разрешения.
— У них не было выхода, — ответил он, показывая значок детектива.
Несколько мгновений чиновник стоял переваривая новую информацию, а потом видимо решив по пословице, что семь бед — один ответ, показал ему на стул:
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Обойдя свой стол, он сел за него, зачем-то переставив чернильницу:
— Итак, что вас привело к нам?
Владимир оглянулся на все еще открытые двери:
— А…
— Не беспокойтесь, в связи с военными действиями поблизости, решено было эвакуировать весь важный персонал.
— Но вы остались? — с улыбкой возразил Владимир.
— Да, во всем здании остался только я и моя секретарша. Как оказалось, чтобы управлять таким большим обществом требуется только такой минимум людей, — он замолчал, видимо вспомнив, что прогнал секретаршу только что.
— Что здесь вообще произошло? — как бы невзначай поинтересовался Боев.
— Дура здесь случилась, — снова вскипел начальник, швырнув через стол к Владимиру смятый листок бумаги, покрытый машинописным текстом, — вот, полюбуйтесь.
Тщательно расправив докладную, Владимир несколько секунд вглядывался в ту тарабарщину, которую напечатала секретарша начальника порта.
— Почему вы сразу ее не уволили? — спросил он, возвращая уже разглаженный листок. — Могли бы приобрести автоматона вместо нее, заодно нервы себе поберегли бы.
— Профсоюз, — выплюнул через зубы тот непривычное слово. — Я конечно понимаю, мы над самым Нижним городом находимся, но нам же не нужны все эти уловки, применяемые всякими отребьями. В конце-концов, здесь же не каперский британский флот!
— Да, — вынужден был согласиться Владимир, — профсоюзы впервые возникли на пиратских судах, но там все-таки это было вынужденной мерой…
— А теперь все это к нам перекочевало, будь оно не ладно, — внезапно остывая возразил чиновник. — Впрочем, вы явно сюда пришли не выслушивать старческое брюзжание. Итак, чем могу помочь?
— Мне нужно попасть в Нижний город, — без предисловий сказал Боев.
— Почему вы думаете, что он находится где-то здесь? — вместо ответа спросил его чиновник.
Не отвечая, Владимир смотрел прямо на него.
— Почему вы думаете… — начал он снова повторять свой вопрос как осекся. — Ну да, вы же детектив. Откуда вы узнали?
— Ваши рабочие слишком бледные для Верхнего города.
— Я был вынужден… просто был вынужден, — добавил чиновник.
— Я все понимаю, — вздохнул Владимир. — Просто дайте мне туда доступ, а потом можете заниматься чем угодно, хоть контрабанду возить.
По тому как чиновник промолчал, отведя глаза, он понял, что оказался прав, но никак не прореагировал. Контрабанда была всегда, и чаще всего она шла на выгоду Российской империи, даже если в ней шла полным ходом война. Поэтому Владимир не собирался вмешиваться в давно устоявшиеся процессы родного государства.
Не поднимая на него глаза управляющий портом позвонил в настенный звонок, потянув за длинную шлею, и через некоторое время перед ним предстал еще один работник порта. На этот раз заведующий хозяйством, к счастью самого здания, а не речного порта в целом.
Хромой с длинными сальными волосами смотритель без пиджака, но зато в полосатой рубашке и коричневых брюках на подтяжках, проводил его до ворот внутри здания. Для этого им обоим пришлось спуститься еще ниже, в самый ад котельной, к брызгающемуся паром и горячими каплями соленой воды старому реактору от которого питалась вся инфраструктура порта. Именно за ним обнаружился вход в Нижний город.
Нижний город получил такое название не спроста, потому что Верхний город Златска был воздвигнут как раз поверх старого, когда пришла цивилизация с паром и радием. Некоторые жители отказались покидать и переселяться в соседние районы, хотя по улицам денно и нощно ездили кабриолеты с глашатаями призывающими всех переселяться. Этих жителей заперли там же. Потом стали сбрасывать туда отслужившие свой век автоматоны и механизмы. Гораздо раньше туда сливали талую и дождевую воду. А до этого он, Нижний город, служил отстойником для нечистот. Теперь же это был полноценный город, только не подчинявшийся никаким имперским законам, и признающим только одно правило — правило силы. Поэтому там царило двоецарствие, где правили сразу двое. С одной стороны опричники, а с другой — лихие люди. Именно туда и отправился Владимир, наблюдая как массивные круглые двери из вороненного металла высотой в три человеческих роста и толщиной в аршин отодвигаются в сторону, обдавая его потоком холодного воздуха из Нижнего города.
Первое мгновение Владимиру показалось, что он попал на ярмарку, потому что первое что он увидел — это огни. Вечные лампы висели на уровне головы всякого вновь входящего и, только спустившись вниз по булыжной дорожке, можно было выйти на обзорную площадку с которой открывался вид на сам Нижний город. Столько разнообразного люда толкалось на его улицах и столько вещей вокруг происходило. И что больше всего удивляло, так это чистота стареньких улиц, словно он снова попал в какой-то курортный поселок на Синем побережье поздним вечером.
Спустившись вниз, в лабиринт узких улочек, он еще раз подтвердил свое первое впечатление.
Нет, здесь было также чисто, как и наверху, но именно это и было удивительно, несмотря на
