не нужно было строить из себя тамаду на полставки.
Не обращая внимания на удивленное лицо Кислевского, я уверенно развернул свёрток и достал из него пару деревянных тренировочных мечей, за которыми отправлял Петю несколькими часами ранее. Взвесив один из них в руке, я резким движением бросил его Антону; тот поймал его на лету.
— Я слышал… — я провернул меч в руке, — ты здесь классный мечник, да?
Кислевский не отвечал, лишь внимательно следил за моими движениями. Трибуны тоже замолчали, разве что многие подоставали свои телефоны и принялись снимать нас на видео.
Кажется, до Антона начало доходить, что к чему. Он быстро принял защитную стойку…
И тут же пошатнулся от пропущенного удара в бок.
А затем ещё одного.
И ещё.
Я двигался быстро. Но так, чтобы на снимающих нас камерах всё-таки было видно, что именно я делаю с Антоном.
Вот он пытается выставить очередной блок… но тупое ребро деревянного меча уже бьёт ему по колену. Парень подкашивается и пытается рубануть мечом наотмашь, однако меня там уже нет.
Дерево прилетает ему прямо по носу.
— Антон! Убей его нах*й, Антон! — кричит брат Кислевского.
Раз, два, три, четыре.
— Хватит! Прекратите! — заорала какая-то девчушка с трибуны.
Удар за ударом. Зеленый пол спортзала обрызгивает кровь из его разбитой губы.
Удар и… стук дерева.
На этот раз Антон поставил блок удачно. Я улыбнулся, глядя в его глаза. Кажется, кто-то разозлился.
— Я тебя закопаю, гнида, — прошипел Кислевский.
— Ладно, — отозвался я, уходя от очередного удара оппонента.
Теперь уже первый мечник перешел в атаку.
Блок.
Блок.
Блок.
Пытается сделать обманку. Не-а. Блок.
Мы снова схлестнулись меч об меч. Улыбка и не думала сходить с моего лица.
Антон Кислевский. Первый мечник герцога. Лучший мастер фехтования во всей Академии.
Пинок ногой и ещё один удар. Бровь Антона брызнула красным.
Попытка контратаки… блок.
Антон Кислевский. Будущая надежда человечества, будущий убийца Богов.
Прекрасно понимает, что если бы я захотел, схватка закончилась бы ещё на первом ударе.
Уворот. Отскок. И удар наотмашь, что пришелся парню прямо по подбородку. Я снова сокращаю дистанцию.
— Ты меня не вывозишь, — я выставил меч вперёд, перехватывая очередной отчаянный удар Антона. — И ты это знаешь.
Резкий удар локтём по носу. Все лицо Антона измазано потоками крови из брови, губы и носа одновременно. Он поднимает на меня залитые красным глаза.
— На тебя все смотрят, Антон, — я говорил достаточно тихо, чтобы слышал меня только он. — Абсолютно все. Видишь количество камер, которые нас снимают?
Парень мельком глянул в сторону.
— Чего ты от меня хочешь, ублюдок? — так же тихо ответил он.
— Ничью, — я снова расплылся в улыбке.
— Чего⁈
Парень снова попытался мне вмазать, но под конец его движения стали ещё более очевидными, чем в начале. Я лениво увернулся и вновь сцепил с ним клинки.
— Да или нет, Антон? — я надавил на меч.
Пара секунд раздумий, и он едва заметно кивает. Как по маслу.
Я смотрю на Петра и, в свою очередь, киваю уже ему.
— Господа, — доносится голос моего приятеля. — Согласны ли вы, что схватка зашла в тупик и её следует считать завершившейся вничью?
Первым закричал «Да!» брат Антона. За ним подключились переживающие за Кислевского девочки с трибун. А за девочками, как оно обычно и бывает, подтянулись уже и пацаны.
Мы расцепили клинки; к Антону тут же подбежал его брат с какой-то тряпкой в руке, чтобы вытереть кровь.
Я же вернулся в центр спортивного зала.
— Как вы могли понять, — обратился я к обеим трибунам, — всё это, как и моя вчерашняя выходка с Анжелой, всего лишь большая реклама этой самой вечеринки. Видите ли, мы с Антоном поняли, что устали от бездумных, унылых пьянок в потасканных клубах. Мы захотели сделать для вас действительно запоминающееся шоу, — я глянул на утирающегося от крови Кислевского, — и с удовольствием оба будем весь вечер развлекаться вместе с вами. Не стесняйтесь и… — я развел руками, — нажритесь как следует!
Вот и всё; я довольно улыбнулся.
Петр включил музыку.
Глава 4
— Я… нет… мы, — незнакомый пьяный парень по-свойски хлопнул меня по плечу, — мы все думали ты… к-какой-то, ну-у-у… тихий там… ну, ты понял… задрот, короче…
Он громко рассмеялся.
— Но, блин… — парень отпил из бутылки. — Ты ж его прямо в мясо… а-ха-ха… К-кислевского… не, ну, типа, шоу… но меня, не проведете… я ж видел, что ты… ты его по правде месил, не, ну харо-о-о-ш…
— Почему бы тебе не поделиться впечатлениями со мной? — раздался позади него голос Антона. Упс! Парень резко развернулся, подскочив на месте, и, уставившись в пол, удалился так быстро, как только смог.
С момента нашей драки с Кислевским прошло около часа. Сначала зрители были весьма сдержанны в своих эмоциях, словно не совсем понимали, что только что увидели. Однако спустя полчаса и несколько литров алкоголя языки начали развязываться быстрее, чем смирительная рубашка в руках фокусника.
Кто-то искренне думал, что всё это — просто такое представление, и вслух хвалил постановку, мол, вышло весьма креативно и со своей изюминкой. Кто-то, как тот, что доколупался до меня минуту назад, подозревал неладное.
Ну а кто-то просто пил и особо не задумывался об увиденном.
Понятно было одно — я доставил Антону большие неудобства. И меня это радовало.
Нет, до него мне не было никакого дела. Я слишком старый и самовлюблённый, чтобы меня волновало отстаивание чести перед какими-то школьниками. Однако случившееся сегодня было необходимо для того, чтобы я достиг своей цели. А именно — создать условия, при которых моя борьба со смертью будет продвигаться семикилометровыми шагами, а не вопреки обстоятельствам.
Бессмертие… сродни макраме. Процесс долгий и медитативный. Однако с чего-то нужно начинать. Благо, до заключения с камнем у меня был определённый прогресс в этом вопросе; жалко только что теперь он заключён под десятком печатей.
Последний час я ждал, когда Антон соберёт сопли в кулак и подойдёт ко мне узнать, что именно с ним только что произошло.
Нет ситуации, в которой человек узнаётся столь быстро, нежели схватка. Кислевского я узнал очень и очень быстро. У него был худший вид гордыни — такой, что говорит своему владельцу, словно её
